Письменная речь при производстве следственных действий
10.04.2019
|
ПРОКУРАТУРА СССР
Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности Институт усовершенствования следственных работников А. И. МИХАЙЛОВ, Е. Е. ПОДГОЛИН ПИСЬМЕННАЯ РЕЧЬ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ОГЛАВЛЕНИЕ Предисловие 2 Глава I, Общие вопросы применения письменной речи при производстве следственных действий § 1. Процессуальные правила письменной фиксации следственных действии 3-4 § 2. Значение письменной фиксации следственных действий ... 4-5 § 3. Культура письменной речи следователя 5-9 §4.Протоколирование и дополнительные способы фиксации следственных действий 9-11 Глава II.. Протокольная фиксация сведений о предметах и явлениях § 1. Приемы протоколирования сведений о предметах и явлениях 12-19 §2.Использование языковых средств при фиксации сведений о предметах и явлениях . 19-23 Глава III.. Фиксация показаний и других речевых сообщений . .. . § 1. Устные и письменные речевые сообщения 24-28 § 2. Протоколирование особенностей речи допрашиваемых и других участников следственных действий 28-37 § 3. Протоколирование вопросов и ответов 37-41 § 4. Тактические приемы протоколирования 41-45 § 5. Удостоверение протокола 45 § 6. Изложение решений и требований следователя 46-49 Москва — 1980 ПРЕДИСЛОВИЕ Производство следственных действий лежит в основе всей деятельности следователей по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений. Основной отличительной чертой следственных действий является регламентация их уголовно-процессуальным законом. Следующая характерная черта следственных действий состоит в том, что с помощью одних из них следователь собирает и проверяет доказательства по делу, с помощью других — реализует и принимаемые им процессуальные решения. В соответствии со ст. 86 УПК РФ к следственным действиям, направленным на собирание и проверку доказательств, относятся: задержание, осмотр, освидетельствование, обыск, выемка, наложение ареста на имущество, следственный эксперимент, допрос, очная ставка, проверка показаний на месте, предъявление для опознания, получение образцов для сравнительного исследования, назначение экспертизы. Помимо названных действий, следователь получает доказательства путем предъявления требований учреждениям, должностным лицам и гражданам о представлении предметов и документов. Доказательственная информация может быть получена следователем и при передаче ему предметов и документов обвиняемым, потерпевшим, другими участниками процесса, а также должностными лицами и гражданами по их инициативе. Вне зависимости от того, «каким путем следователь получает доказательства, всегда эта деятельность связана с составлением им соответствующих письменных процессуальных актов. Эти акты могут быть подразделены на постановления о производстве следственных действий, протоколы о ходе и результатах их проведения; служебные письма следователя, содержащие требования о представлении ему предметов или документов, и протоколы о приобщении их к делу. Каждый из названных выше письменных процессуальных актов следователя должен быть надлежащим образом оформлен, в нем нужно зафиксировать полученную следователем доказательственную информацию, и его надлежит поместить в материалы уголовного дела. В основе составления любого письменного акта следователя лежит письменная речь, являющаяся традиционным и наиболее «старым» средством фиксации фактических данных в уголовном судопроизводстве. Однако, несмотря на это, правила ее применения не получили должного освещения в юридической литературе. Правда, отдельные вопросы применения письменной речи рассматриваются в работах, посвященных конкретным следственным действиям, но они не являются для авторов этих работ основными. Рекомендации о правильном применении письменной речи можно найти в периодически издаваемых образцах процессуальных документов следователей. Обращение к ним, безусловно, помогает юридически грамотно зафиксировать фактические данные. Однако в пособиях такого рода трудно дать рекомендации обобщающего характера, потому что каждый содержащийся в пособии образец документа «привязан» к определенной, конкретной фабуле дела. Работ же, специально посвященных особенностям использования следователем письменной речи при производстве следственных действий, в последние годы не издавалось. В связи с изложенным авторы видели свою задачу в том, чтобы, осветив общие положения о понятии и значении фиксации следственных действий и о процессуальных правилах ее осуществления, основное внимание уделить стилю протоколов и раскрытию возможностей письменной речи для повышения качества расследования преступлений. В пособии значительное место занимают рекомендации по стилистике письменной речи и поэтому часто приводятся примеры, иллюстрирующие излагаемые положения и рекомендации. Примеры, как правило, взяты из уголовных дел, а в соответствующих случаях — из устной речи следователей, проводивших то или иное следственное действие. ГЛАВА 1 ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ § 1. Процессуальные правила письменной фиксации следственных действий Вся уголовно-процессуальная деятельность следователя — от возбуждения уголовного дела и до окончания расследования — сопровождается составлением предусмотренных законом письменных процессуальных актов. Никакое процессуальное действие следователя, если оно не оформлено соответствующим письменным актом, не порождает правовых последствий. Вот почему уголовно-процессуальные кодексы детально регламентируют письменную фиксацию всех следственных действий, как тех, с помощью которых осуществляется процесс доказывания, так и тех, в которых отражается решение, принятое следователем по делу. В процессуальных правилах фиксации следственных действий реализуются некоторые принципы уголовного процесса. Прежде всего, следует указать на принцип национального языка уголовного судопроизводства. В соответствии со ст. 18 УПК РФ следователь должен составлять письменные процессуальные акты на русском языке, а при необходимости еще и на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик. Не менее важное значение при фиксации следственных действий имеет реализация принципа законности уголовного судопроизводства, суть которого состоит в точном и безусловном осуществлении предписаний закона всеми участниками уголовно-процессуальной деятельности. Применительно к фиксации следственных действий реализация этого принципа заключается в том, чтобы письменная речь следователя отвечала требованиям процессуальных норм. Соответствие текста документа процессуальному закону проявляется в правильном наименовании документа, употреблении формулировок, юридических терминов и понятий в том значении, которое предписано законом. Не отвечают требованию законности документы, которым следователь дает произвольные наименования, например: акт, протокол изъятия, протокол уличной операции, протокол добровольной выдачи предметов, постановление о производстве обыска и наложении ареста на имущество и т. п. В процессуальном законе сформулированы права, обязанности, а в необходимых случаях предусмотрена и ответственность участников следственных действий. Необходимо точно переносить соответствующие формулировки закона в протокол, постановление, требование. Согласно требованиям ст. 474 УПК РФ процессуальные действия и решения оформляются на бланках процессуальных документов, предусмотренных главой 57 кодекса. Вместе с тем при наличии расхождений между требованиями конкретных статей УПК и бланками следователю необходимо самостоятельно дополнительно вносить эти требования в бланки Подчеркивая значение реализации принципа законности в деятельности следователя по составлению письменных процессуальных актов, необходимо указать и на правила ст. 166 УПК РФ, в силу которых каждый протокол о производстве следственного действия должен содержать указание на место и дату производства следственного действия с обозначением времени его начала и окончания. В протоколе должны быть обозначены все лица, принимавшие участие в производстве следственного действия. Эта же норма процессуального закона указывает на необходимость излагать в протоколе процессуальные действия в том порядке, в каком они имели место, чтобы в этом письменном акте следователя были отражены выявленные при их производстве существенные для дела обстоятельства. Закон обязывает следователя отражать в протоколе следственного действия заявления лиц, участвовавших в его производстве. Это требование особенно важно. Оно обеспечивает полноту и объективность расследования, гарантирует соблюдение прав и законных интересов его участников. В ряде статей Уголовно-процессуального кодекса детализируется характер заявлений, подлежащих занесению в протокол. Например, согласно ст. 58 УПК РФ специалист вправе делать заявления и замечания, подлежащие занесению в протокол, связанные с обнаружением, закреплением и изъятием доказательств.. В силу ст. 60 УПК РФ понятой вправе делать заявления и замечания по поводу произведенных действий. Эти заявления и замечания подлежат занесению в протокол. Законность фиксации следственных действий обеспечивается также соблюдением правил о подписании протокола следственного действия и включении в него соответствующих оговорок в том случае, когда в процессе написания или после изготовления протокола в него внесены изменения, дополнения или текст его исправлен. Важно подчеркнуть, что любая оговорка должна четко и ясно объяснять, почему, в силу каких причин это сделано. В отношении круга лиц, которые наряду со следователем должны подписать протокол следственного действия, закон (ст. 166 УПК РФ) указывает, что протокол следственного действия подписывается следователем и лицами, участвовавшими в производстве данного следственного действия. Определяя порядок составления протокола следственного действия, ст. 166 УПК РФ прежде всего предусматривает, что этот письменный акт может быть составлен как в ходе производства следственного действия, так и непосредственно после его окончания. Такая альтернатива дает следователю реальную возможность писать этот документ, не торопясь, обдумывая каждую фразу и предложение, чтобы использовать для фиксации все возможности письменной речи. Нужно помнить, что фиксация — это сложный процесс, состоящий из нескольких этапов. При любом следственном действии вначале следователь с помощью своих органов чувств воспринимает информацию, носителем которой являются либо звуковые сигналы (например, при допросе), либо световые (например, при осмотре). Затем в мозгу следователя эта информация преобразуется в ее смысловое (семантическое) содержание, которое с помощью языковых средств фиксируется в письменном акте, именуемом в законе протоколом следственного действия. Именно поэтому в ряде методических пособий по тактике проведения следственных действий содержатся рекомендации о том, что более целесообразно составлять протокол не в процессе проведения следственного действия, а сразу после его окончания, в ходе же самого действия делать черновые заметки. Как уже отмечалось, природа многих следственных действий такова, что в результате их проведения, как правило, бывает получена и избыточная информация, не имеющая значения для установления искомых по делу фактов, образующих предмет доказывания. Такая информация не должна фиксироваться в протоколе, на что обращается внимание в ст. 166 УПК РФ, указывающей, что в протоколе следственного действия должны быть отражены лишь существенные для дела обстоятельства. При письменной фиксации следственных действий должны, учитываться также правила составления отдельных видов протоколов. Так, при составлении протокола допроса свидетеля его показания должны записываться в первом лице и по возможности дословно (ст. 190 УПК РФ); в протоколе очной ставки показания допрашиваемых лиц записываются в той очередности, в которой они давались.. В изъятие из общего правила в протоколе осмотра и освидетельствования все обнаруженное во время этих следственных действий описывается в той последовательности, как производился осмотр и освидетельствование, и в том виде, «в каком обнаруженное наблюдалось в момент осмотра...» (ст. 180 УПК РФ). Подчеркивая эту особенность составления протокола осмотра и освидетельствования, закон учитывает, что чаще всего эти следственные действия производится сразу после обнаружения признаков преступления, что это — первоначальные следственное действие и следователю в условиях минимума доказательственной информации трудно определить, что из обнаруженного в их ходе является существенным для дела обстоятельством, а что нет. В соответствии с законом протокол следственного действия может быть написан от руки или изготовлен с помощью технических средств. Здесь важны не форма письма, а его содержание и соответствие этого письменного акта следователя требованиям соответствующей процессуальной нормы. § 2. Значение письменной фиксации следственных действий Уголовный процесс построен так, что сведения об устанавливаемых по делу фактах не только удостоверяются и познаются, но также передаются из одной стадии судопроизводства в другую. Доказывание, осуществляемое следователем, не сводится только к познанию им объективной действительности. Доказывание на предварительном следствии предполагает передачу сведений от следователя прокурору, а от него суду. При такой передаче сведений приводятся основания, доказательства того, что они истинны, соответствуют действительности. Поэтому недостаточно в ходе предварительного следствия раскрыть преступление, изобличить лицо, его совершившее; необходимо еще, чтобы фактические данные, связанные с предметом доказывания, сведения о том, каким способом они были получены, данные, обосновывающие принятые следователем по делу решения, были объективированы, выражены в материальной форме во вне. Выполнению этой задачи и служат письменные процессуальные акты следователя. Письменное отражение в протоколах фактических данных важно также и для самого следователя, понятого, допрашиваемого и других участников следственного действия. Ознакомление их с протоколом выполняет контрольную функцию по отношению к зафиксированной информации, повышает ее надежность, способствует более полному и правильному познанию устанавливаемых фактов. Например, ознакомление допрашиваемого с протоколом помогает ему установить, правильно ли он рассказал об известных ему фактах. Следователь в этом случае имеет возможность проверить, правильно ли он понял и записал показания допрашиваемого. Но значение письменной фиксации хода и результатов следственных действий этим не исчерпывается. Письменная фиксация выполняет еще и удостоверительную функцию. Суть ее в том, что следователь с помощью письменных знаков удостоверяет, процессуально правильное проведение следственного действия. Сопоставление норм процессуального закона, в которых употребляется слово «удостоверить» (ст.ст. 166, 167, 168, 169 и другие УПК РФ), позволяет сделать вывод, что в законе это слово используется в значении подписать, подтвердить что-то в предусмотренной законом процессуальной форме. Так, понятые обязаны удостоверить факт, содержание, результаты следственного действия: протоколы удостоверяют обстоятельства и факты (ст. 166 УПК РФ). Поэтому письменная фиксация следственного действия подтверждает факт его проведения в соответствии с правилами, предусмотренными процессуальным законом. Удостоверительная функция состоит и в том, что в следственных документах с помощью письма удостоверяется их подлинность. Например, сведения о личности свидетеля, записанные в протоколе, имеют значение не только для оценки показаний, но также для удостоверения того, что допрашивался именно такой-то свидетель. Запись в протоколе о том, что участники процессуального действия ознакомились с данным протоколом и каким именно образом, подтверждает его правильность, удостоверяет соблюдение следователем правил проведения следственного действия и т. п. Протоколы выполняют удостоверительную функцию также по отношению к материалам, прилагаемым к ним в соответствии со ст. 166 УПК РФ. Таким образом, значение письменной фиксации следственных действий состоит в том, что, выполняя это процессуальное правило, следователь передает доказательственную информацию другим адресатам доказывания. При этом он сам познает такую информацию и удостоверяет ее истинность. § 3. Культура письменной речи следователя Рассматривая вопросы культуры речи, известный советский лингвист С. И. Ожегов отмечает, что «высокая культура речи заключается не только в следовании нормам языка, но и в умении правильно, точно и выразительно передать свои мысли средствами языка, в умении найти не только точное средство для выражения своей мысли, но и наиболее доходчивое, наиболее подходящее для данного случая и, следовательно, стилистически оправданное» .. В целом уровень речевой, в том числе стилистической, культуры человека определяется его способностью адекватно воспринимать объективное содержание и объективное намерение чужой речи и оформлять свою речь в оптимальном соответствии с обстановкой, содержанием и намерением высказывания. С учетом задач уголовного судопроизводства культуру письменной речи следователя можно определить как использование при составлении процессуальных документов языковых средств, соответствующих литературной и стилистической нормам, для отражения и передачи адресату доказывания фактических данных об устанавливаемых по делу фактах. Известно, что нарушение правовой или моральной нормы вызывает осуждение действий лица, нарушившего эти нормы. В условиях роста речевой культуры нарушение следователем общеупотребительных, кодифицированных обществом норм употребления языковых средств может вызвать отрицательную реакцию со стороны лиц, которые будут знакомиться с процессуальным документом, поколебать престиж документа и его автора. Так, вряд ли врач «скорой помощи» равнодушно прочитает в протоколе его допроса, что он дал больной «валерьяновку» и «валедол».. Как писал по этому поводу К- Чуковский, «наша речь лучше всякого паспорта определяет личность любого из нас» . Говоря о соблюдении литературных норм в письменной речи, нельзя, конечно, забывать, что следователю нередко приходится составлять протоколы в состоянии эмоциональной напряженности, усталости, когда нет необходимых условий для составления письменного акта. Например, протоколы осмотра нередко составляются на месте происшествия или в ближайших к нему помещениях; дефицит времени, конфликтность ситуаций в ходе следственных действий и другие обстоятельства отрицательно влияют на правильность использования лексических, грамматических, синтаксических средств языка. Однако было бы неправильно оправдывать этими обстоятельствами встречающиеся в протоколах и других документах следователей грубые языковые погрешности. Уважение, любовь к языку, на котором говорит и пишет следователь, постоянное обращение к языковым словарям, справочникам, пособиям, к произведениям классиков национальной литературы, наблюдения за живой речью людей — все это способствует развитию и обострению «языкового чутья» следователя. Культура письменной речи состоит в соблюдении стилистических норм , свойственных речи уголовного судопроизводства. Стиль письменной речи следователя проявляется в способах использования языковых средств и организации содержания письменной речи, обеспечивающих правильное и полное отражение в процессуальных документах сведений, имеющих значение для дела я гарантирующих, с точки зрения следователя, надлежащее их восприятие адресатом доказывания. Стиль письменной речи следователя представляет собой систему взаимосвязанных элементов различных функциональных стилей: официально-делового, разговорного, научного . Официально-деловому стилю свойственны: сжатость, компактность изложения; стандартное расположение материала; широкое использование терминологии, наличие особого запаса лексики и фразеологии; частое употребление отглагольных существительных, сложных союзов, различных устойчивых словосочетаний, служащих для связи частей сложного предложения; повествовательный характер изложения; прямой порядок слов, в предложении; тенденция к употреблению сложных предложений, отражающих логическое подчинение одних фактов другим; почти полное отсутствие эмоционально-экспрессивных речевых средств, выражающих чувства, оценки явлений действительности, слабая индивидуализация стиля . Названные черты официально-делового стиля в большей степени свойственны постановлениям и другим решениям следователя, письменным требованиям, протоколам, в которых фиксируются данные о предметах, явлениях, и в значительно меньшей мере — протоколам, в которых записываются показания и другие речевые сообщения. Для разговорной речи характерно использование разговорно-бытовых, просторечных, диалектных, отчасти жаргонных слов и выражений, синтаксическая незавершенность высказываний, наличие субъективно-оценочного отношения к тому, о чем говорится. Основную часть лексики разговорного стиля составляют слова общераспространенные, нормированные литературным языком. При этом основу речевых средств, употребляемых при фиксации показаний, пояснений образуют слова и выражения литературной разговорной речи. Помимо литературно-разговорных речевых средств, письменные показания включают в себя некоторые, чаще всего исходящие от следователя слова и выражения официально-делового стиля, а также слова и словосочетания, не нормированные литературным языком: диалектизмы, жаргонную лексику, некоторые просторечия, о чем далее будет сказано подробнее. К существенным чертам научного стиля относится логичность, точность, сжатость изложения, его объективная нейтральность, использование научных и технических терминов, строгая определенность высказывания и др. Уже этот перечень указывает на то, что черты научного стиля свойственны письменной речи следователя. Так, логически обосновываются решения, сформулированные в постановлениях следователя, объективно фиксируются фактические данные, полученные при осмотре, следственном эксперименте, технические термины употребляются в протоколах следственных действий, во время которых выясняются технические обстоятельства происшествия. Однако стиль письменной речи следователя не является механическим объединением указанных выше функциональных стилей, обслуживающих различные сферы общественной жизни. Названные стили своеобразно преломляются и сочетаются в следственной речи в зависимости от характера и назначения следственного документа. Так, составляя протокол осмотра, важно употреблять слова, речевые конструкции, которые адекватно передают информацию о предметах и явлениях действительности. Поэтому в протоколе осмотра преобладает научный стиль. При составлении постановлений следователь чаще всего использует элементы официально-делового стиля. Исходя из требований процессуальных норм, определяющих порядок составления письменных документов в уголовном судопроизводстве, к основным стилевым чертам письменной речи следователя необходимо отнести ее соответствие объективному содержанию следственного действия. Хотя в УПК РФ нет требований, предусматривавшихся ст. 312 УПК РСФСР - составлять в ясных и понятных выражениях приговор, однако это положение должно быть распространено на письменные документы следователя. Необходимо заметить, что текст может быть объективно понятным, однако для этого требуются определенные усилия со стороны читающего, например: неоднократность прочтения текста, получение пояснений, консультаций. Такой текст документа будет понятным, но неясным. Ясность состоит в легкой доступности понимания текста. Указанные основные стилистические черты письменной речи следователя в зависимости от характера и назначения документа проявляются в различной степени точности речи, ее однозначности, нейтральности, краткости (сжатости), логичности, стандартности, выразительности и нормативности. Точность в использовании языковых средств означает выбор таких слов, словосочетаний, конструкций, которые соответствуют содержанию полученной следователем информации, являются теми языковыми средствами, замена которых привела бы к расширению или сужению объема сведений, которые необходимо зафиксировать. Так, большой группе следователей было предложено осмотреть и назвать орудие взлома, представлявшее собой деталь, используемую в производстве при литье металлов. Деталь получила самые различные наименования: 1) металлический предмет; 2) металлическая деталь; 3) металлический стержень; 4) ломик; 5) фомка; 6) металлический прут; 7) лапа; 8) монтировка; 9) шток; 10) металлическое приспособление и др. Приведенные наименования в большей или меньшей степени отражали некоторые признаки описываемой детали, однако эти признаки неоправданно рассматривались следователями как существенные, а поэтому наиболее точными наименованиями детали -были лишь первое и второе. В арсенале языковых средств имеется огромное количество слов, бесконечное число их сочетаний, и задача состоит в том, чтобы из этого множества выбрать одно слово, одну речевую конструкцию. Однозначными являются слова, их сочетания, предложения, текст, которые не вызывают различных толкований их смысла. Например, неоднозначно такое высказывание, записанное в протоколе очной ставки: «Мишин приходится мне свояком, т. е. зятем, личных счетов между нами нет, отношения между нами хорошие». Если Мишин приходится допрашиваемому свояком, т. е. мужем сестры его жены, то он не зять, если же он приходится зятем, то необходимо было уточнить, кем является сам допрашиваемый по отношению к Мишину — тестем или шурином. Кроме того, не все люди вкладывают один и тот же смысл в слово «хороший»: то, что одному представляется хорошим, другой считает удовлетворительным или даже плохим. Поэтому приведенное высказывание следовало бы записать примерно так: «Мишин как муж моей родной сестры приходится мне зятем, личных счетов между нами нет, ссор между нами не было, вражды к нему по Другим причинам не имею, считаю, что отношения между нами хорошие». Основной словарный состав языка характеризуется нейтральностью стиля. К нейтральной лексике относятся слова, которые одинаково употребительны в различных стилях, во всех сферах общения: в судопроизводстве, в общественно-политической деятельности, в быту, в личной переписке и т. д., например: «стакан», «Документ», «стена», «стол». В отличие от нейтральной лексики слова, имеющие эмоционально-экспрессивную окраску, выражают Различ ный оттенок значения слов: неодобрительный, фамильярный, ласкательный и т. д.., например: «собутыльник», «пьяница» «доченька», «сумочка» и т. д. Нейтральные языковые средства преобладают в решении следователя, в протокольных описаниях признаков предметов действий, состояний. Использование в этих документах слов и словосочетаний, имеющих эмоционально-экспрессивные оттенки должно быть стилистически оправдано. В решениях следователь эмоционально окрашенные высказывания допустимы лишь при изложении показаний. Например, в постановлении о производстве обыска из тактических соображений могут быть процитированы неожиданные для обыскиваемого показания его соучастника иль свидетеля, содержащие экспрессивную лексику. Подобное обоснование принятого решения может придать ему большую убедительность, что в свою очередь повышает вероятность добровольно? выдачи искомых предметов и документов. Эмоционально-экспрессивная лексика, выражающая чувства оценки, образность речи, свойственна протокольным показаниям. Однако и при фиксации в протоколе показаний необходимо использовать нейтральные языковые средства, потому что без соответствующих пояснений смысл слов и фраз, имеющих эмоционально-оценочную окраску, может оказаться недостаточно ясным. Сжатым (кратким) можно считать такой текст протокола, письменного решения или требования, в котором не содержится излишней информации. Ненужные сведения в тексте документа затрудняют его понимание, не экономят времени как пишущего, так и читающего. При составлении документа нелишне задать себе вопрос: «С какой целью я это пишу? Какое отношение имеют фиксируемые сведения к делу? Избыточность информации, содержащейся в документе, нередко объясняется тем, что следователь предварительно не обдумывает обстоятельства, которые будут устанавливаться в ходе следственных действий, не выдвигает все необходимые версии, которые нуждаются в проверке, плохо знает материалы дела. Нельзя в связи с этим не отметить ошибочное мнение некоторых следователей о том, что небольшой по объему протокол (например, на одной странице) выглядит «несолидно», особенно в тех случаях, когда допрос был относительно продолжительным. Однако краткость изложения не должна отрицательно сказываться на ясности и понятности документа, ибо чересчур информационно насыщенные тексты плохо воспринимаются, в частности во время оглашения документов. Затруднения при восприятии документа возникают потому, что слушающему трудно длительное время сохранять устойчивость внимания. Поэтому в тексте документа бывает иногда оправданна некоторая излишняя информация, позволяющая лицам, воспринимающим его на слух, время от времени делать «передышки». Таким образом, при составлении документа следует учитывать, как он будет восприниматься адресатом. Некоторая избыточность сведений допустима в отдельных 1 случаях из тактических соображений. Например, в протоколе повторного допроса можно вновь кратко изложить показания свидетеля, будущего участника очной ставки, с целью проверки твердости его позиции, занятой по делу. Логичность письменной речи проявляется в соблюдении законов логики, правил построения умозаключений, приведения доказательств. Так, согласно закону тождества каждая мысль при, повторении должна иметь одно и то же содержание. Поэтому нелогичным будет, например, описание верхней одежды, данное одним из следователей по-разному в различных документах. В протоколе осмотра описывалась «шуба», в протоколе приобщения к делу вещественного доказательства «шуба» называлась «дубленкой», в расписке же потерпевшего, подтверждавшей получение одежды, «дубленка» именовалась «тулупом». Нередко описание признаков предметов в протоколах приводится в нелогической последовательности. Например, вначале, описывается царапина на предмете, затем — его форма и цвет, а после этого— размеры отдельных частей предмета. Логическая последовательность описания требует идти от общих признаков к частным или наоборот. Известно, что, описывая типичные ситуации, следователь пользуется стандартными словами и словосочетаниями, причем многие из них являются в большей или меньшей степени структурно устойчивыми. Некоторые из часто повторяющихся словосочетаний, в частности, отражающие процессуальный порядок действий, заранее указываются в бланках протоколов и постановлений, другие же употребляются в ходе составления документа. Помимо устойчивых общераспространенных оборотов типа: «Протокол мне прочитан вслух, с моих слов записано правильно», у многих следователей имеются свои речевые заготовки. Использование стандартных слов и выражений облегчает составление документа, потому что не приходится каждый раз думать о том, как оформить сообщение. Устойчивость используемых речевых средств положительно влияет на точность и однозначность выражения мысли в речи. Однако стандартные слова и выражения не должны сковывать творческого отношения к работе над словом. Используя их, нельзя забывать, что за словом «стоит» объективная действительность, что стереотипные речевые средства тесно связаны со стандартностью мышления. Стандартное оформление письменной речи особенно опасно при фиксации показаний. Например, нередко можно. прочитать протоколы допроса разных лиц, где совпадает не только содержание показаний, но также их речевая форма. Так, выясняя по одному делу обстоятельства причинения ранения потерпевшему, следователь в протоколах допроса трех свидетелей, сговор между которыми исключался, записал: Подходя к телефонной будке, что находится рядом с магазином «Трикотаж», я увидел, что какие-то незнакомые мне ребята возятся между собой. Не останавливаясь, я пошел своей дорогой. При оценке таких показаний могут возникнуть сомнения в их достоверности. Даже в тех случаях, когда один и тот же допрашиваемый неоднократно рассказывает об одном и том же, речевая форма его показаний совпадает лишь частично. Выразительность документа зависит от организации его содержания и характера использованных языковых средств. Выразительным является документ, который не только о чем-то сообщает, но также убеждает в подлинности записанного, в достоверности зафиксированных сведений, обоснованности решения, требования. Так, выразительность протокола допроса зависит от того, насколько в его тексте индивидуализирована речь допрашиваемого. На убедительность протокола предъявления для опознания влияет степень полноты, с которой описаны признаки предъявленных для опознания лиц, предметов. Нельзя считать убедительным постановление о производстве следственного действия при отсутствии в нем аргументации принятого решения. В заключение следует отметить, что, руководствуясь литературными и стилистическими правилами составления письменных процессуальных актов, следователь не должен забывать и о форме документа, его внешнем виде. Опыт показывает, что даже оговоренные дополнения и исправления протокола снижают его убедительность, затрудняют восприятие содержащейся в нем информации. Нужно стремиться составлять письменные процессуальные акты разборчиво, выделяя абзацы, четко и правильно используя знаки препинания. Как известно, закон разрешает следователю использовать и машинопись, заменяя ею рукописное изготовление документов. К достоинствам машинописного способа изготовления документов относятся: экономия времени при их составлении, возможность сразу изготовить несколько экземпляров, компактное расположение текста, его удобовоспринимаемость, возможность «отделиться» от текста и критически посмотреть на него как бы со стороны. Однако вряд ли применение машинописи является во всех случаях безусловным показателем культуры документа. Технология составления документа зависит от привычки некоторых следователей выражать свои мысли в форме письменной речи. Сам процесс письма в подобных случаях способствует выбору адекватных слов, стилистически правильному построению предложений, и вместе с тем ход записи не приостанавливается. Если следователь в одинаковой степени хорошо владеет устной и письменной речью, но не обладает навыками быстрого перевода своей внутренней или чужой устной речи в письменную речь, то стремление сэкономить время, используя пишущую машинку, а также составление документов под диктовку могут только нанести ущерб стилю письменных сообщений. Следует подчеркнуть, что применение машинописи, составление документов под диктовку — это не только техника, но и психология труда. Переход к машинописному изготовлению документов при наличии соответствующих материальных и организационных условий должен осуществляться постепенно, с учетом индивидуальных качеств каждого следователя и приобретенных им во время соответствующих учебных занятий и практического опыта навыков и умения .. § 4. Протоколирование и дополнительные способы фиксации следственных действий Основными и самостоятельными способами фиксации следственных действий являются протоколирование и приобщение к делу предметов или документов. К дополнительным способам фиксации действий следователя по собиранию доказательств относятся фотосъемка, киносъемка, звукозапись, изготовление диафильмов и графических изображений. В настоящее время в следственной практике получает распространение видеозапись. Научная и техническая состоятельность ее применения в судопроизводстве не вызывает сомнений. С точки зрения техники видеозаписи, ее воспроизведения и восприятия, она может быть условно названа кинофонограммой. Поэтому ее можно применять в порядке и в рамках норм закона, регламентирующего применение киносъемки и звукозаписи, хотя в целях большей определенности процессуального статуса видеозаписи следовало бы дополнить закон указанием на возможность ее применения при проведении следственных действий. Изготовляемые в ходе следственных действий тождественные копии следов и документов следует отнести к таким способам фиксации, как приобщение к делу предметов — вещественных доказательств и документов. Протоколирование является не только основным, но и обязательным способом фиксации по отношению к адресату доказывания, для которого фиксируются фактические данные. Вряд ли обоснованы появляющиеся время от времени в печати высказывания, в которых делаются попытки поколебать статус протокола как основного средства передачи информации адресату доказывания . Безусловно, дополнительные средства фиксации обладают рядом преимуществ. Так, несомненным достоинством фотоснимка, кинофильма, фонограммы, телеизображения является точность запечатлениями предметов и явлений, которые воспринимались участниками следственного действия. Мысленные образы, возникающие при восприятии фотоснимка, кинофильма, телеизображения, рисунка, в определенной степени являются образами самих предметов и явлений; тем самым создается «эффект присутствия» участников процесса при восприятии объектов, явлений, зафиксированных с помощью изображения. Благодаря тому, что изображения, фонограмма в большей или меньшей степени отображают ход следственного действия, создается «эффект участия» в нем судей, защитника, государственного обвинителя и других субъектов доказывания в уголовном процессе. Большое значение имеет «картинность» информации, особенно когда фиксируемые объекты существенно изменяются в ходе следственного действия или после его производства. Материалы, прилагаемые к протоколам, позволяют участникам процесса проконтролировать полноту и объективность протокольного текста, а звуке- и видеозапись служат также средством самоконтроля при фиксации фактических данных. Оглашение протокола, особенно лицам, у которых нагляднообразное мышление преобладает над понятийным, не всегда столь же эффективно, как демонстрация кинофотоизображений, воспроизведение звуко- и видеозаписи. В судебно-следственной практике нередки случаи изменения недобросовестными лицами ранее данных ими правдивых показаний. Изображение, фонограмма ограничивают круг возможных заведомо ложных объяснений заинтересованных лиц относительно причин изменения ими ранее данных показаний, а также способствуют объективности в оценке таких заявлений, объяснений. Так, допрошенное лицо, показания, которого фиксировались с помощью звукозаписи или видеозаписи, вряд ли станет заявлять, что показания в протоколе записаны неправильно и удостоверены им лишь потому, что, «поверив» следователю, он не прочитал внимательно протокол, не понял смысла своих показаний в изложении их следователем и т. д. Дополнительные способы фиксации позволяют передать особенности речи, мимику (телодвижения) участников следственного действия. Достоинство использования дополнительных способов фиксации состоит также в том, что изображение, фонограмма могут отобразить отдельные, имеющие значение для дела фактические данные, которые следователь по каким-либо причинам не отметил в протоколе. Правда, подобные случаи следует рассматривать как исключение. Дело в том, что предмет процессуальной фиксации доказательств могут составлять лишь те фактические данные, которые осознаны следователем и другими участниками следственного действия. Случайно, неосознанно зафиксированное обстоятельство подлежит проверке и оценке путем проведения осмотра «приложений», допроса следователя и других лиц, принимавших участие в следственном действии. Если обстоятельства, случайно зафиксированные в «приложениях» к протоколу, имеют значение для дела, их необходимо рассматривать в качестве вещественных доказательств (например, изображение, адекватное предмету, не описанному в протоколе) или документов (например, зафиксированное на магнитной ленте высказывание допрашиваемого, не записанное в протоколе). Несмотря на указанные и другие достоинства дополнительных способов фиксации, протоколирование выступает в судопроизводстве в качестве основного способа фиксации. Трудно не согласиться с К.. Паустовским, что нет таких звуков, красок, образов и мыслей, сложных и простых, для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения . Отметим лишь существенные достоинства протокола по сравнению с фотокинотелеизображениями и звукозаписью следственного действия. Ведь чаще всего фактические данные в «сыром виде» нужны суду и другим субъектам доказывания лишь в случаях, когда возникают сомнения в объективности, полноте фактических данных, зафиксированных в протоколе. Если таких сомнений не имеется, судьям и другим участникам процесса нет необходимости проходить весь тот зафиксированный фонограммой, кинофильмом и т. д. путь, который прошел следователь в поисках устанавливаемых по делу фактов. Содержание изображения, фонограммы имеет избыточную информацию, но в то же время в нем недостает необходимых для дела сведений. Так, повторы, уточнения и другие признаки многословия в речи допрашиваемого будут зафиксированы на магнитной ленте. В то же время фонограмма не отразит, а кинотелеизображение лишь частично зафиксирует речевую ситуацию, мимику и другие околоязыковые факторы, формирующие сообщения. С помощью дополнительных способов фиксации можно лишь частично зафиксировать характерную для речевого общения обратную связь, которая состоит в построении высказываний с учетом действий, выражения лица, жестов участников общения. Фотокино-телеизображение имеет ограниченные возможности в передаче существенных признаков объектов и явлений, потому что изображения «прочно привязаны» к тому, что изображается. Практически довольно трудно передать, например, киносъемкой такое сообщение: На проселочной дороге, ведущей из деревни Березовки в деревню Ивановку, в 300 м от свинофермы колхоза «Рассвет» и в 150 ж от одинокой сосны, стоящей у дороги, лежит труп неопознанного мужчины. Вычленение в предметах отдельных свойств, их совокупности, выделение связей и отношений между предметами, явлениями, их элементами невозможно вне протокольной фиксации, в ходе которой, как отмечалось ранее, развертываются, шлифуются суждения о фактах. Существенное значение имеет также то обстоятельство, что письменная речь требует обдумывания предмета высказывания, в ней меньше, по сравнению с устной речью, автоматизма и бессознательности. По этому следователь составляет протокол не только «для других», но и «для себя»; протоколирование помогает участникам следственного действия осознать, понять фактические данные, которые будут иметь доказательственное значение. Очевидны также достоинства протокола с точки зрения удостоверения подлинности полученной информации, ее хранения и передачи адресату доказывания. ГЛАВА II ПРОТОКОЛЬНАЯ ФИКСАЦИЯ СВЕДЕНИЙ О ПРЕДМЕТАХ И ЯВЛЕНИЯХ § 1. Приемы протоколирования сведений о предметах и явлениях Уголовно-процессуальный закон не содержит указания на то, чтобы в протоколах давалась исчерпывающая характеристика предметов, которые попадают в орбиту следствия в ходе проведения тех или иных процессуальных действий. Закон не требует, чтобы при фиксации этой информации применялись научные понятия и термины; в протоколе необходимо лишь описать признаки предметов и явлений, индивидуализирующие их, а также связанные с устанавливаемыми по делу фактами. В связи с этим к приемам отображения в протоколе сведений о предметах, явлениях можно отнести известные в логике приемы ознакомления с предметом, используемые в случаях, когда определение понятий невозможно или не требуется. К таким приемам относятся: 1) описание; 2) характеристика; 3) сравнение; 4) указание; 5) различение и установление сходства; 6) объяснение. Описание. Прием описания состоит в перечислении внешних чувственно воспринимаемых признаков предметов и явлений посредством зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса . Восприятие органами чувств информации является мысленно переработанным результатом их взаимодействия. Чтобы описать все признаки предметов, явлений при осмотре даже одного места происшествия, не хватило бы всей жизни следователя. Однако при составлении протоколов в этом и нет надобности. Цель описания в том, чтобы зафиксировать признаки объектов, которые позволят лицу, читающему протокол, получить общее представление о том, что описано, а также отличить описанные объекты от подобных им. К признакам, индивидуализирующим конкретные предметы, относятся: их местоположение в пространстве, характер материала, из которого они изготовлены, форма (ограниченность в пространстве), световые и цветовые признаки, количественные характеристики в определенном измерении, характер поверхности, консистенция (состояние, степень плотности, твердости), пластичность, влажность, вкус, запах, температурные данные, форма и содержание знаков, нанесенных на объект (цифры, слова, изображения), характер составных частей объектов и их взаимодействие, индивидуальные особенности предмета, связанные с условиями его изготовления, использования, хранения, транспортировки. При описании действий, процессов в протоколе могут быть зафиксированы следующие данные: характер действий, процессов, их ограниченность пределами пространства и времени, длительность, интенсивность, направленность, непрерывность, прерывистость, завершенность, незавершенность. Перечисленные признаки наиболее часто используются в качестве индивидуализирующих предметы, явления. Их конкретная совокупность, приводимая в протоколе, зависит от характера описываемых объектов. Чтобы читающий протокол получил общее представление о предмете, явлении, достаточно правильно назвать их и привести некоторые общие признаки. При описании признаков, которые отличают данный предмет от сходного с ним, большое значение имеет фиксация знаковых обозначений (номер, маркировка, метка и т. п.), а также случайных для объекта свойств. Так, запись о том, что «мужское пальто пошито из окрашенной в коричневый цвет овчины, двубортное, с хлястиком, прорезными карманами, с отложным воротником из черного каракуля», дает общее представление о мужском пальто. Указание на то, что у нижнего края его левой полы имеется пятно бурого цвета, позволит отличить данное пальто от подобных ему. Описывая предмет, нелишне мысленно поставить себя на место лиц, которые на основе протокольного текста должны отличить данный предмет от сходных с ним. Как правило, вначале желательно назвать общие, а затем частные признаки объекта. Так, логически неоправданно описывать размеры отпечатка каблука обуви до того, как будет дана общая характеристика следа. Количественные характеристики предмета лучше давать в одной мере измерения, например в метрах или сантиметрах. Стороны предметов, изготовленных для их использования, эксплуатации, определяются по отношению к человеку, который пользуется этими предметами. Неправильной будет, например, такая запись: «На стенке железного ящика, которая находится справа, если смотреть со стороны стенки, имеющей запорное устройство, обнаружена царапина». При описании трупа повреждения и другие следы указывают в последовательности «сверху вниз», стороны определяют по отношению к трупу. Называя один и тот же предмет, целесообразно пользоваться одним наименованием. Использование для обозначения одних и тех же предметов, их признаков различных слов может вызвать неоднозначность текста. Так, описывая рукоятку ножа, следователь в протоколе осмотра места происшествия назвал ее цвет брусничным, в протоколе дополнительного осмотра ножа и в постановлении о приобщении к делу в качестве вещественного доказательства — красным. Очевидно, различное наименование цвета рукоятки ножа могло вызвать недоразумение. Если неоднократное повторение одного и того же слова в одном предложении или небольшом отрывке режет слух, можно заменить его синонимом. Заменяя одно слово другим, необходимо учитывать: 1) смысловые оттенки слов; 2) сферу их употребления; 3) эмоционально-экспрессивные элементы значения слов; 4) сочетаемость синонима с его словесным окружением. Так, употребляя слова «имеется», «находится», «лежит», «расположен», «валяется», надо учитывать, что «имеется» и «находится» — наиболее близкие по смыслу слова, означающие «быть», «оказаться в наличии»; «лежит» — констатирует не только наличие предмета, но и то, что он находится, располагается на какой-то горизонтальной поверхности; слово «расположен» подчеркивает местоположение предмета в пространстве; слово «валяется» означает не только «лежит», но также указывает на не свойственное предмету местоположение, беспорядочное его состояние. Не способствует ясности протокольного текста использование синонимов, употребляемых в различных сферах. Так, в протоколе следователь употребил слова «плечики» и «вешалки». Первое слово свойственно разговорной речи, второе — книжной. В данном случае использование синонимов было стилистически немотивированно. У читающего протокол неизбежно возникнет вопрос, имел ли в виду следователь одно и то же приспособление для вешания платья, называя его различными словами. Таким образом, при отсутствии ясного понимания значения синонимов самим следователем, а также в случае опасения, что синонимы будут неоднозначно поняты читающим протокол, лучше в ущерб стилю протокола использовать одни и те же слова. Описывая признаки предметов, необходимо стремиться к точности описания. Точным может быть описание, выраженное словами, значения которых соответствуют наблюдаемым фактам. Если следователь затрудняется в выборе точного наименования, желательно ограничиться описательной характеристикой предмета и его признаков. Например, не зная точно тип узора пальцевого отпечатка, обнаруженного на месте происшествия, не следует называть его, лучше более подробно описать другие индивидуализирующие его признаки. Не имея точных приборов для измерения мелких частиц предметов, не следует указывать их размеры, определенные с помощью линейки или рулетки. Испытывая затруднения при наименовании предмета или его признаков, нельзя заниматься словотворчеством. Если следователь не знает, как назвать, например, приспособление выключателя, служащее для включения и выключения электросвета, можно назвать его именно таким приспособлением, не именуя его, как поступают некоторые следователи, «язычком», «собачкой», «флажком», «тумблером», «включателем» и т. п. В затруднительных случаях при описании предметов можно воспользоваться следующими способами: 1) отнесением предмета к ближайшему роду, виду, например: «Запорное устройство представляет собой...»; 2) указанием на назначение предмета, например: «Инструмент для производства земляных работ...»; 3) указанием на функцию, которую выполняет (выполнял) предмет в качестве части целого, например: «Деталь, служащая для соединения...»; 4) «привязкой» предмета к ранее описанному, например: «Предмет, лежащий рядом с описанным выше...», «Предмет, на котором обнаружены следы крови...» Характеристика объекта заключается в протоколировании таких его признаков, которые имеют существенное значение для установления фактов, связанных с предметом доказывания по делу. Если описание имеет целью вызвать у читающего протокол общее представление о предмете, явлении, индивидуализировать объект, то при его характеристике указывается лишь на сведения, существенные для связи с устанавливаемыми фактами. Признаки, характеризующие объект, могут быть случайными для самого предмета как материального объекта, но существенными для него с точки зрения задач расследования. Например, отпечаток пальца на стакане является признаком, не существенным для стакана, как такового, т. е. предмета, имеющего известное назначение, однако этот признак имеет существенное значение для доказывания того, что определенный человек прикасался пальцем к стакану. Признаки, характеризующие объект, отчасти также его индивидуализируют, однако основная цель характеристики состоит в фиксации сведений о предметах и явлениях, существенных для связи их с доказываемыми фактами. Целью характеристики объектов является фиксация фактических данных, которые подтверждают или опровергают выдвинутые в ходе следственных действий версии, связанные с обстоятельствами совершения преступления. Основу характеристики объектов составляют различные изменения объектов, сведения о которых фиксируются в протоколе. Под изменением обычно понимается процесс перехода предмета, явления из одного состояния в другое, появление у них новых свойств, сторон, функций, качеств в результате действий внутренних причин и воздействия на них других предметов и явлений окружающей среды. Среди изменений можно выделить: 1) изменение признаков предмета, в процессе которого одни его признаки (свойства) исчезают, другие появляются; например, появление на месте происшествия следов обуви, обнаружение отпечатков пальцев подозреваемого на осматриваемых предметах; 2) изменение функций предмета; например, повреждения на взломанном замке, приведшие к потери его функции; следы крови на утюге, обнаруженном рядом с трупом, могут свидетельствовать о появлении у утюга новой функции; 3) изменение связей предметов; например, признаки, указывающие на перемещение предметов на месте происшествия, свидетельствуют об изменении их пространственной связи; 4) изменение предмета; например, изменения, внесенные перешивкой похищенного костюма; 5) изменение структуры предмета или элементов структуры, например: изменение химического состава воды в реке вследствие ее загрязнения неочищенными сточными водами; 6) изменение совокупности несвязанных предметов; например, признаки, указывающие на то, что из комплекта запчастей изъята деталь; 7) нарушение процесса изменения; например, нарушение раз вития трупных явлений вследствие перемещения трупа. При этом необходимо учитывать, что предметы, которые могут быть вещественными доказательствами, должны быть полностью индивидуализированы. Что касается предметов, связь которых с устанавливаемыми фактами, лежащими в основе выдвинутых версий, заведомо исключается, то целесообразно описать подробно лишь те их признаки, на которые могло обратить внимание лицо, совершившее преступление, если описание этих признаков в дальнейшем будет использовано для доказывания того, что обвиняемый ранее видел эти предметы. Нередко следователи весьма подробно описывают предметы, которые они не предполагают приобщать к делу в качестве вещественных доказательств, и, наоборот, неоправданно кратко описывают изымаемые предметы. Сказанное можно проиллюстрировать следующим примером. Пятидесяти следователям было предложено составить протокол осмотра кассового помещения, из которого была инсценирована кража денег. Наряду с другими предметами на столе стоял графин с водой, а рядом с ним стакан с небольшим количеством воды. Отпечатков пальцев и других следов на стакане и графине не имелось. Сведений о том, где находился графин и стакан до происшествия, следователям не сообщалось. В составленных ими протоколах следователи отразили признаки стакана: 1) стакан с Прозрачной жидкостью; 2) стакан с бесцветной прозрачной жидкостью, не имеющей запаха; 3) стеклянный стакан с жидкостью; 4) граненый стеклянный стакан, в котором имеется до 100 граммов жидкости; 5) граненый стакан с жидкостью, не имеющей запаха, край стакана со стороны дна слегка отколот; 6) стандартный стакан, в котором имеется 100 граммов жидкости. Из приведенных вариантов видно, что следователи четко не представляли цель описания стакана. В данном случае не было необходимости индивидуализировать стакан. Следовало описать лишь те его признаки, на которые мог обратить внимание условный преступник, а также данные, свидетельствующие о перемещении стакана. Поскольку признаков, указывающих на то, что преступник пользовался стаканом, например пил воду, не было, то достаточно было указать в протоколе, что рядом с графином стоял стеклянный стакан с небольшим количеством жидкости. Эти сведения необходимо было зафиксировать, потому что преступник мог заметить на столе стакан. Совпадение его показаний об этом с текстом протокола осмотра имело бы доказательственное значение. Что касается других свойств стакана, то маловероятно, что они могли быть замечены, а поэтому фиксировать их в протоколе не следовало. Этот же стакан, но с отпечатком пальца на нем, был описан другой группой следователей. Им было сообщено, что отпечаток пальца не принадлежит лицам, работавшим в помещении. При указанных обстоятельствах большинство следователей ограничилось такими же по своему содержанию записями, как и в приведенном выше примере. Между тем в предложенной ситуации стакан мог иметь значение вещественного доказательства, а поэтому нужно было индивидуализировать его, в частности указать, что стакан стеклянный, граненый, имеет такой-то диаметр верхней части и дна, край дна имеет скол, на дне стакана такая-то маркировка. Именно такое подробное описание позволило бы отличить данный стакан от других стандартных стаканов. Характеристика и описание объектов являются наиболее важными приемами протоколирования следственных действий. Сравнение. В процессе протоколирования предметы сравниваются по отдельным, общим для них признакам. В тексте протокола сравнение обычно выражается словами: «напоминает», «как», «сходный», «подобный», «похожий». Наиболее часто к сравнениям прибегают при указании в протоколе формы предмета, его цвета, консистенции, запахов, вкусовых ощущений. Нередко форма предмета, его признаки сравниваются с такими геометрическими понятиями, как фигура, точка, прямая, плоскость. Объектами сравнения могут быть: 1) угол (развернутый, прямой, острый, тупой, двугранный) например: «Две царапины, пересекаясь у планки, образуют острый угол»; 2) многоугольник (выпуклый, правильный, вписанный, описанный, подобный); например: «Клеймо представляет собой правильный многоугольник со сторонами»; 3) окружность и круг; например: «Элементом рисунка отобразившейся подошвенной части обуви является несколько точек, расположенных в плоскости круга каждой из множества окружностей»; 4) треугольник (равносторонний, разносторонний, равнобедренный, подобный), например: «Рисунок отпечатавшейся части каблука представляет собой множество равнобедренных треугольников со сторонами»; 5) четырехугольник (прямоугольник, ромб, квадрат, трапеция); например: «Железный ящик имеет прямоугольную форму»; 6) цилиндр, призма; например: «Деталь представляет собой цилиндрический предмет высотой...»; 7) конус, в том числе пирамида, круговой и усеченный конус, например: «Чашка имеет форму усеченного кругового конуса»; 8) точка. С точкой можно сравнивать форму следов, незначительных по своим размерам; например: «Мелкоточечное кровоизлияние точечные повреждения ткани с опаленными краями»; 9) другие геометрические понятия: радиус, перпендикуляр, сечение, грань, ребро, ломаная линия, параллельные прямые, сегмент, биссектриса угла. Если форма предмета отклоняется от геометрической, можно написать в протоколе, что предмет имеет неправильную геометрическую форму. Если форма соответствует лишь части геометрической фигуры, то она сравнивается лишь с элементом данной фигуры. Форма предметов, их признаки могут сравниваться со знаками письменной речи: с буквами русского, латинского или другого алфавита, известного участникам следственного действия, а также с запятой, многоточием, скобкой, вопросительным и восклицательным знаками, с цифровыми обозначениями; примеры: «Т-образный перекресток», «Жилые дома, расположенные в форме буквы П», «Накладка изогнута, имеет форму латинской буквы 5», «Следы крови имеют форму восклицательных знаков». Описываемая форма может сравниваться с формой общеизвестных предметов; например: «подковообразный след»,«сплюснутый конец мундштука папиросы имеет форму креста», «кольцеобразный выступ», «рисунок отобразившейся подошвы напоминает пчелиные соты», «дискообразная шайба», «рисунок имеет форму сетки с мелкими овальными ячейками». Если предметы имеют признаки, соответствующие определенным образцам, эталонам и другим стандартным моделям, необходимо указать на это в протоколе; например: «На трупе девочки— форменная школьная одежда», «фуражка военного образца», «стандартный лоток для продажи мороженого». В затруднительных случаях допустимы метафорические сравнения; например: «волнистая поверхность», «ноздреватая поверхность», «кружевная форма». Сравнения используются при наименовании цвета предметов. Действительность, в том числе и описываемая в протоколе, настолько многокрасочна, имеет столько оттенков цвета, что палитра красок, зафиксированная специально издаваемыми образцами цветов, может оказаться недостаточной при описании цвета предмета, если не прибегать к сравнениям. Цвет предмета, с которым делается сравнение, должен быть устойчивым для него и общеизвестным. Если предмет окрашен в разные цвета, имеющие различные оттенки, в протоколе отражаются преобладающие цвета; например: «Окно закрыто разноцветными шторами с преобладанием в их окраске синего, желтого и красного цветов». Интенсивность, яркость цвета обычно выражается отдельным наименованием (багровый, алый) или добавлением к названию основного цвета слов: «темный», «светлый», «яркий», «густой»,, «бледный» и т. п. При необходимости о блеске предмета можно сказать: «блестящий», «слабоблестящий», «матовый», «тусклый», уточнить сравнением, например: «металлический блеск», «стекловидноблестящий». Существенно облегчает описание цвета имеющийся в новом следственном чемодане каталог цветов, однако следует при этом отметить, что языковые словари содержат значительно большее количество наименований цветов и цветовых оттенков. Осматривая место происшествия, предметы и другие объекты, необходимо обращать внимание на различные запахи. В связи с тем, что запахи относительно быстро улетучиваются, их необходимо зафиксировать в первую очередь, до описания других признаков. Описанию запахов помогает сравнение с характерными запахами общеизвестных предметов, веществ. Предметами (веществами), с запахами которых дают сравнение, могут быть: 1) химические вещества, в частности продукты переработки нефти (нафталин, аммиак, хлорофос, сивушные масла и т. д.);. 2) вещества, которые являются продуктами химической переработки, однако не называются химическими терминами (одеколон, алкоголь, газ, используемый в быту); 3) продукты растительного происхождения (миндаль, конопля, чеснок и т. д.); 4) лекарства (нашатырный спирт, формалин, камфора, ментол); 5) предметы, вещества, подвергшиеся химическим реакциям (тухлые яйца, прелое сено, силос, прогорклое масло, гнилые яблоки). Если вещество не обладает запахом, однако, исходя из его внешних свойств, наличие запаха не исключается, в протоколе необходимо указать, что запах отсутствует; например: «В бутылке находится прозрачная жидкость, не имеющая запаха». В качестве дополнительных характеристик запахов могут быть использованы слова и выражения, содержащие их культурно-эстетическую оценку; например: запах неприятный, зловонный. Сравнения могут быть использованы при описании вкусовых ощущений; например: «Жидкость имеет металлический привкус». При определении веса, размеров, объема предметов, точного их местоположения относительно ориентиров также прибегают к сравнению соответствующей величины с эталоном (мерой). В отличие от других способов сравнения, результаты измерений выражаются в количественных величинах. Не следует прибегать к сравнениям, если можно более точно назвать количественные и качественные признаки предмета; например: его точный размер, цвет, имеющий определенное наименование в каталоге цветов . Указание. Этот прием состоит в ознакомлении с предметом и его признаками путем отсылки, указания на другие предметы, документы. Указание может быть сделано в целях избежания повторов в протокольном тексте. Обычно такие ссылки делаются при описании объектов, которые по размерам, форме, цвету и другим свойствам аналогичны ранее описанным предметам; например: «Направление, вид, форма отпечатка носка, каблука, размеры следа, характер рельефного рисунка отпечатка аналогичны описанному выше следу обуви правой ноги». Известно, что признаки предъявленных для опознания лиц, предметов должны быть описаны в протоколе предъявления для опознания. Однако не всегда легко зафиксировать совокупность признаков каждого из объектов, которая указывала бы на их взаимное сходство. Поэтому наряду с перечнем признаков предъявленных объектов в протоколе желательно указать на их сходство; например: «предъявил для опознания четыре сходных между собой кухонных ножа». Такие же отсылки целесообразны для констатации в протоколе следственного эксперимента сходства воспроизведенной (реконструированной) обстановки с подлинной обстановкой происшествия. Понятые и другие участники следственного действия могут испытывать затруднения в уяснении технических терминов, относящихся к описанию деталей, узлов механизмов, частей строений, одежды, предметов домашнего обихода, инструментов и т. д. В таких случаях следователь, специалист или эксперт могут воспользоваться приемом указания. Называя предмет, его части, признаки, необходимо показать их, а также дать соответствующие пояснения. Записывать пояснения в протоколе нецелесообразно. В противном случае протокол превратился бы в суррогат технического или иного специального словаря. Нельзя также не отметить, что устные пояснения специалиста или следователя не всегда могут претендовать на научную строгость, поэтому запись пояснений в протоколе могла бы повредить его точности и однозначности. Замена технических терминов и понятий общеупотребительными словами и выражениями обычно отрицательно влияет на «техническую грамотность» протокола. Между тем протоколы нередко используются при даче экспертных заключений. В связи с этим в протокольном тексте необходимо использовать все имеющие значение для установления обстоятельств дела термины, понятия, профессиональную лексику. При этом важно, чтобы понятые и другие участники следственного действия знали, что и как называется в протоколе. Для этого и служит прием указания, с помощью которого следователь, специалист, эксперт «напрямую» связывает объекты, их признаки с употребленными наименованиями. Называя существенные признаки описываемых объектов, можно воспользоваться словарем, справочным пособием, иллюстративным материалом по соответствующей отрасли специальных знаний. В протоколе необходимо отметить, что понятым и другим участникам следственного действия давались соответствующие пояснения. В заключительной части протокола осмотра можно сделать, например, такую запись: «В процессе осмотра специалистом давались пояснения, относящиеся к специальным наименованиям, зафиксированным в протоколе, их содержание нам понятно. Протокол нам прочитан вслух, записано правильно» или «В ходе осмотра специалист давал пояснения, относящиеся к записанным в протоколе наименованиям специального характера, при этом использовался «Иллюстративный авиационный словарь для молодежи» (М., 1964). Протокол нам оглашен, текст его понятен, записано правильно». К сожалению, следователи не располагают компактными и относительно полными справочниками, содержащими описание объектов, наиболее часто встречающихся при выполнении следственных действий. Определенную помощь при составлении протокола могут оказать: пособие Н. А. Селиванова, В. И. Теребилова «Первоначальные следственные действия» (М., 1969); «Справочник криминалиста. Описание предметов» (под ред. А. И. Миронова, М., 1966). Об использовании этих работ также можно сделать соответствующие записи в протоколе. Приемом указания на цвет образцов из цветового каталога можно значительно облегчить поиск нужного наименования. В случаях, когда возникают затруднения при установлении смысла общепринятого, т. е. предусмотренного филологическими словарями, слова, целесообразно выяснить, какие его значения зафиксированы в толковом словаре. Так, по одному из дел между понятым и следователем возникло разногласие по поводу такой протокольной записи: «Поверхность осматриваемого участка дороги представляет собой гололед». Понятой утверждал, что на участке был «укатанный» снег. Противоречивость мнений была устранена после обращения участников осмотра к толковому словарю, в котором значилось, что гололед — это поверхность, покрытая льдом без снега, а укатанная дорога имеет снежную и гладкую, уплотненную от частой езды поверхность. Различение. Прием различения используется в целях индивидуализации объектов, а также для описания существенных связей признаков объектов с устанавливаемыми по делу фактами. Типичный случай использования такого приема заключается в констатации отсутствия признаков объекта, которые мы привычно наблюдаем в определенных ситуациях, а также в указании на отсутствие объективных закономерностей, присущих связям и отношениям предмета или явления. Например, в протоколе осмотра фиксируется отсутствие частиц преграды на орудии, которым, по предположению следователя, произведен взлом; подробное описание в протоколе обыска места обнаружения вещи, где люди обычно не хранят ее. Отсутствие признаков, связей отражается в протоколе с помощью отрицательных высказываний, однако не исключены также утвердительные суждения, фиксирующие отсутствие чего-то. Например: «Порядок раскладки товаров на полке не нарушен», «Товары на полке аккуратно разложены в определенном порядке». Отсутствие признаков удостоверяется и в тех случаях, когда они потеряны объектом или изменились. Так, если потерпевший сообщает, что на украденном у него плаще имелось пятно синей краски, но при осмотре найденного у подозреваемого плаща такое пятно не обнаружено, необходимо указать на это в протоколе. Установление сходства (тождества) между объектами фиксации. Данный прием используется для подтверждения сходства или тождества наблюдавшихся в различное время объектов. Тем самым доказывается, что в протоколах описаны одни и те же объекты. Так, в протоколе осмотра места происшествия фиксируются могущие не иметь сами по себе доказательственного значения сведения о «броских» объектах, на которые должен был обратить внимание подозреваемый, если бы он был на этом месте. Эти же объекты описываются со слов подозреваемого при его допросе, если допрашиваемый обратил на них внимание. Те же самые объекты описываются и при указании на них подозреваемым во время проверки его показаний на месте. Использование рассматриваемого приема характерно также Для составления протоколов следственного эксперимента и предъявления для опознания. Так, в протоколе следственного эксперимента фиксируются сведения, подтверждающие - сходство объективных условий проведения эксперимента с условиями, при которых происходило проверяемое событие. К таким сведениям относятся данные о месте, времени, освещенности, погодных, акустических, зрительных условиях проведения эксперимента, о предметах, которые были использованы. В протоколе предъявления для опознания лиц записываются сходные признаки: рост, телосложение, черты лица, цвет волос, прическа, вид одежды и т. д. Изучение протоколов следственных действий обнаруживает ряд недостатков, допускаемых следователями при использовании приемов различения и сходства (тождества). При составлении протоколов описывается недостаточное количество признаков, индивидуализирующих объекты. Нельзя считать удовлетворительными, например, такие записи: «При обыске обнаружено и изъято: 1) расписка Лукьянова; 2) письмо от Антоновой М. Л.; 3) акт инвентаризации от 20 сентября 1976 г.; 4) калькуляционные карточки по столовой». В протоколах предъявления для опознания некоторые следователи не дают достаточно полного перечня признаков, свидетельствующих о сходстве предъявленных объектов. Встречаются протоколы предъявления для опознания, в которых описание предъявленных объектов сводится лишь к одной фразе: «Предъявил для опознания вещи, изъятые по делу» При составлении протоколов осмотра, допроса потерпевших, подозреваемых, проверки показаний на месте, следственного эксперимента недостаточно полно отражается сходство признаков материальной обстановки. Между тем сходство объектов, описанных в различных протоколах, нередко имеет доказательственное значение. Например, сходство (тождество) зафиксированного в протоколе осмотра расположения мебели в комнате, где была совершена кража, с ее расположением, описанным в протоколе допроса подозреваемого, а также в протоколе проверки его показаний на месте, является одним из доказательств, указывающих на то, что подозреваемому известно, как была расставлена мебель в комнате. Объяснение. Прием объяснения в логике выражается в форме построения вывода или системы выводов. Известно, что в протоколах следственных действий, в процессе которых непосредственно воспринимаются материальные объекты, выводы не фиксируются. Поэтому под объяснением имеется в виду не логическое, а общелитературное значение слова «объяснить», т. е. сделать ясным, понятным. Фиксация в протоколах, в частности в протоколах осмотра, выводов нередко приводит к тому, что при описании не отражаются многие признаки объектов, протоколами подменяются заключения экспертов. Так, некоторые следователи при необходимости определить наименование, сорт, цену, артикул товара не назначают товароведческую экспертизу, а фиксируют эти сведения в протоколе осмотра, проводимого с участием товароведа . Протоколирование выводов следователи иногда объясняют тем, что их отсутствие приводит к нечеткому пониманию читающим протокол относимости зафиксированных признаков объектов к, делу. Подобные опасения отчасти оправданы. Однако для обеспечения ясности протокольного описания следует фиксировать не выводы, а указать на цель описания признаков, например: «С целью определения площади окрашенных стен и качества их окраски произвел осмотр помещения, которым установил» Выводы не теряют своей природы и в тех случаях, когда они маскируются различной словесной формой. Так, по делу о нарушении законодательства об охране природы следователю необходимо было установить факт изменения уровня воды в отстойнике. Об этом могло свидетельствовать потемнение цвета травы и кустарников на берегах отстойника. В протоколе следователь записал: «Осмотром берегов естественного отстойника установлено, что в местах понижения уровня воды в нем трава и кустарники имеют темный цвет». В данном примере вывод об изменении уровня воды содержится в скрытом виде. Следовало сделать, например, такую запись: «Осмотром берегов естественного отстойника установлено, что на таких-то их участках трава и кустарники имеют более темный цвет, чем на таких-то участках берегов». В качестве положительного примера можно привести выводы, основанные на специальных познаниях, и такие встречающиеся в протоколах формулировки: «Обнаруженные следы не пригодны для идентификации», «Следов и предметов, имеющих для дела значение вещественных доказательств, не обнаружено», «Изъяты вещественные доказательства», «Произвел осмотр места изнасилования». В основе приведенных выводов лежат криминалистические и правовые познания. Прием объяснения используется при необходимости пояснить в протокольном тексте «областные» слова и выражения. Например: «В засеке, т. е. в отгороженном досками месте в подвале для картофеля, находится...» В последующем описании слово «засека» употребляется без пояснений. При необходимости объясняются научные, технические, профессиональные слова и выражения. § 2. Использование языковых средств при фиксации сведений о предметах и явлениях Изучение протоколов следственных действий показывает, что к типичным стилистическим недостаткам в использовании языковых средств при составлении протоколов относятся ошибки: 1) в использовании слов, 2) в употреблении словосочетаний, 3) в построении предложений, 4) в построении текста . Выбор слов. Каждое слово имеет определенное значение, которое достаточно четко проявляется в контексте. Неправильность или неточность выбора слова может быть вызвана тем, что значение слова не соответствует действительности, которую оно обозначает. Например: «Длина отпечатка каблука 8 см, ширина — 7,5 см, каблук — вогнутый, передний конец каблука отобразился нечетко, рисунок отпечатка каблука также отобразился нечетко». В этом примере «вогнутым» назван каблук, а не передний край каблука; вместо «край» употреблено слово «конец» в сочетании слов «конец каблука»; следовало указать, что нечетко отобразился рисунок каблука, а не его отпечатка. Открыв любой толковый словарь, можно убедиться, что многие слова имеют не одно, а несколько значений. Употребляя то или иное слово в протоколе, необходимо иметь в виду все его значения и использовать его в контексте, исключающем двусмысленное понимание написанного. Так, в предложении: «Рисунок отпечатка подошвенной части обуви рельефный, выражен нечетко», слово «рельефный» может быть понято в другом его значении, т. е. не как «выступающий над поверхностью, выпуклый»,. а как «отчетливый». Тем самым высказывание приобретает двусмысленный и противоречивый характер. Другой пример: «В ящике стола лежат две чистые накладные». Предложение не может быть понято однозначно, потому что вместо слов «бланки накладных» следователь написал: «чистые накладные». Точности в выражении смысловых оттенков способствует правильный выбор слова из ряда синонимов. Такие иногда очень тонкие оттенки значения обусловлены потребностью точного отображения действительности в слове. Сравним три предложения: «Калитка, ведущая во двор дома, открыта», «Калитка, ведущая во двор дома, распахнута» и «Калитка, ведущая во двор дома, раскрыта». Слово «открыта» указывает, что калитка не закрыта, но не объясняет, как именно открыта; слово «распахнута» говорит о том, что калитка открыта широко; наконец, слово «раскрыта» уточняет, что калитка открыта широко, до предела. Подобные слова, не тождественные, но близкие по смыслу, имеющие только им присущие значения, называют понятными синонимами. Слова, тождественные по смыслу, но имеющие различные экспрессивно-эмоциональные оттенки, относятся к стилистическим синонимам. Обычно стилистические оттенки слов объясняются принадлежностью их к различным функциональным (структурным) стилям речи, например, их функционированием в сфере официально-деловой, обиходно-разговорной, производственной речи. Так, слова «осмотрел» и «произвел осмотр», «мебель» и «обстановка» тождественны по значению, но вместе с тем словосочетание «произвел осмотр» подчеркивает официальность действий; разговорному слову «обстановка» следует в протоколе осмотра предпочесть синоним «мебель». Если в ходе протоколирования возникают затруднения в выборе слова из группы синонимов, следует во избежание неточности записи использовать основное, ключевое слово из ряда синонимов. Лучше, если это слово будет межстилевым, т. е. нейтральным или принадлежащим к официально-деловому стилю (например: «горит», а не «пылает» или «полыхает», «десятирублевая купюра», а не «десятирублевка» или «десятка»). Употребляя слова, необходимо учитывать, что некоторые из них близки по звучанию, но отличаются по смыслу, т. е. являются паронимами. Неправильное применение паронимов затемняет смысл записи; например: «Внутри дверь окрашена в синий цвет», следовало: «Изнутри», или «С внутренней стороны», или «Внутренняя поверхность»; «Поверхностным осмотром установлено», следовало: «Осмотром поверхности» Составляя протокол, нельзя самим придумывать слова. Такие слова нередко встречаются, например, при описании повреждений: «треснутость», «расплюснутость», «повреждение в виде вдавления» и т. п. Стилистически ошибочно немотивированное использование в протоколах слов, свойственных публицистической, художественной, обиходно-разговорной речи. Например: «Мертвая рыба находится в реке и на ее берегах. Такая картина наблюдается в районе села», «Контролька в замке не нарушена». В первом примере стилистически немотивированно употреблено слово «картина», в другом — слово «контролька». В протоколах используются общепринятые сокращения, в том числе и те, которые даны в ГОСТах и справочниках. Например, сокращения единиц измерений имеются в ГОСТах: ГОСТ 1493—47 «Обозначение основных общетехнических величин», ГОСТ 7663—35 «Образование кратных и дольных единиц измерений». Употребляемые сокращения должны быть единообразными во всех частях текста. Использование словосочетаний. Сочетание слов, в котором может выступить отдельное слово — многообразно. Вместе с тем сочетаемость слов определяется их значением, принадлежностью к определенному стилю речи, их грамматическими свойствами. Отсутствие лексической сочетаемости заметно, например, в следующих предложениях: «Дверь комнаты плотно прикрыта» (если дверь прикрыта, то, значит, она закрыта неплотно, неполностью); «Осмотр производился при комбинированном, искусственном и Дневном освещении» (если освещение искусственно не комбинировано, лучше написать: «при смешанном, искусственном и дневном освещении»). К нарушению лексической сочетаемости приводит пропуск слов в предложении, например: «При осмотре вода в канаве грязная, снизу поднимаются пузырьки» (следовало: «При осмотре обнаружено: вода в канаве грязная, снизу на поверхность воды поднимаются пузырьки»). Один из стилистических недостатков протоколирования проявляется при сопоставлении, объединении в предложениях неоднородных понятий. Приведем пример: «Форма и размеры следов обуви правой и левой ноги аналогичны». Заметным стилистическим недостатком является употребление лишних слов, например: «пустая тара», «женский бюстгальтер», «выстроенное строение», «окрашена краской». По возможности необходимо избегать тавтологий, т. е. повторения одного и того же иными словами или однокоренных слов в непосредственной близости друг к другу, например: «следующие следы», «вход в помещение находится», «на руке имеются наручные часы». Говоря о сочетаниях слов, нельзя не отметить некоторые правила употребления предлогов, выражающих пространственные связи и отношения между объектами: «при», «у», «около», «вблизи», «в» и некоторых других. Значение наибольшей степени близости передают сочетания с предлогами «при», «у»; значение средней близости передают предлоги «около», «возле»; наименьшую степень близости подчеркивает предлог «вблизи». Примеры: «При доме имеется сарай»; «Около дома стоят пчелиные улья», «Вблизи дома имеется колодец». Предлоги «в» и «по» различаются тем, что первый часто обозначает конкретный участок местности, второй — менее конкретизированное пространство. Например: «Свидетель указал место в саду, где», «Сообщив о месте драки, свидетель пошел по саду» Сравнивая предлоги «в», «на», «из», «с», необходимо отметить, что во многих случаях при выражении пространственных отношений предлог «в» обозначает действие, направление внутрь чего-нибудь или нахождение внутри; предлог «на» — направленность действия на поверхность чего-нибудь, нахождение на поверхности; предлог «из» — значит «изнутри»; «с» — с поверхности. Если говорится о какой-либо территории, предлоги «в» и «на» имеют отличия в употреблении соответственно такие же, как между предлогами «в» и «по». Примеры: «С целью проверки показаний на месте приехали в поле», «С целью проверки… приехали на поле». Построение предложений. С некоторой долей метафоричности можно сказать, что строение предложений отражает «строение» того, что оно отображает. Нарушая строй предложения, мы можем разрушить связи и отношения предметов, явлений, которые описываются в протоколе; например: «Дверца тумбочки в момент осмотра заперта на замок». Предложение может быть понято так, что дверца была заперта на замок во время осмотра. Построение текста. Организация текста протокола в общем виде определяется процессуальным законом. В соответствии со ст. 166 УПК РФ в протоколе помимо данных, которые обычно указываются в его начальной части (сведения о месте, времени, участниках следственного действия и т. д.), излагаются процессуальные действия следователя в том порядке, в каком они имели место, и обнаруженные при их производстве существенные для дела обстоятельства. Закон также детализирует порядок составления протоколов в нормах, посвященных конкретным следственным действиям. Так, в протоколе освидетельствования и осмотра все действия следователя, а равно все обнаруженное описываются в той последовательности, в какой производились указанные следственные действия, и в том виде, в каком обнаруженное наблюдалось в к момент их проведения. Таким образом, процессуальный закон не требует механически фиксировать каждый шаг следователя в той последовательности, в какой этот шаг сделан. Последовательность фиксации связывается с обнаружением существенных обстоятельств. Важнейшим фактором, определяющих последовательность изложения фактических данных, являются действия следователя по проверке и выдвижению версий, относящихся к устанавливаемым фактам. Другим, не менее важным обстоятельством, от которого зависит последовательность изложения фактических данных, являются ограничения, налагаемые письменной речью. Так, на месте происшествия мы одновременно видим многое, но в письменной речи все наблюдаемое невозможно «наложить» друг на друга, приходится развертывать результаты наблюдения во времени и пространстве. Избирая последовательность изложения фактических обстоятельств, необходимо учитывать удобовоспринимаемость протокольного текста участниками процесса. При составлении протоколов следственного эксперимента, проверки показания на месте, воспроизведения обстановки обстоятельств события последовательность изложения фактических данных зависит не только от последовательности действий следователя, но также от действий лица, показания которого проверяются. Описательная часть протокола должна представлять собой систему, состоящую из относительно завершенных смысловых блоков. Так, описание и характеристика двери может состоять из следующих блоков: 1) описание общего вида двери и наличника: 2) описание общего вида запорных устройств; 3) характеристика взаимосвязанных повреждений наличника и двери; 4) характеристика взаимосвязанных повреждений двери, наличника и следов на полу; 5) характеристика иных повреждений на замке. Последовательность изложения сведений в протоколе может быть линейной, прерывистой, концентрической. Наиболее часто используется линейный способ изложения, состоящий в том, что описание наряду с характеристикой объектов развертывается постепенно вглубь и вширь соответственно избранному порядку осмотра: от центра к периферии, от периферии к центру, от одних границ площади до других (фронтальный осмотр). Так, при осмотре помещения, из которого совершена кража, постепенно описываются факты, свидетельствующие о способе проникновения в помещение, о действиях преступника внутри помещения, о способах выхода из него и т. д. Следует при этом отметить, что иногда некоторые признаки объектов описываются «про запас». Всегда ли, например, имеет значение точное местоположение на месте происшествия предмета, который может быть вещественным доказательством? Очевидно, в некоторых случаях для установления обстоятельств дела точное местоположение предмета несущественно. Однако, придя к выводу, что предмет может иметь значение вещественного доказательства, необходимо следовать известной криминалистической рекомендации; в соответствии с которой подобные предметы привязываются к ориентирам. Дело в том, что нецелесообразно каждый раз терять время на размышления о том, будет ли играть роль точность, с которой описано местонахождение предмета, зная при этом из своего опыта и криминалистической литературы, что в подавляющем большинстве случаев указание точного местоположения предмета имеет значение для дела. Не исключено, что следование криминалистическим рекомендациям, рассчитанным на массовые случаи описания объектов, может привести к протоколированию сведений, не связанных с выдвинутыми версиями об обстоятельствах совершения преступления, однако лучше записать лишнее, чем упустить что-то, полагаясь на мысленную модель события, как оно представляется следователю. Прерывистое изложение фактических обстоятельств чаще всего употребляется при таких обстоятельствах: 1) когда признаки объектов изменяются или могут измениться в ходе осмотра (например, запах предмета улетучивается, след размывается дождем); 2) при наличии на месте происшествия предметов, документов, которые могут дать существенную информацию для выдвижения версий, относящихся к обстоятельствам совершения преступления (например, обнаружение во время осмотра местности документов, вещей, указывающих на лицо, которое, вероятно, совершило преступление); 3) при наличии предметов, которые необходимо использовать для организации немедленного розыска преступника. Концентрическая последовательность протоколирования заключается в том, что следователь возвращается к признакам описанного объекта. Чтобы протокол был ясным и понятным, иногда приходится фиксировать признаки объектов не в той последовательности, в которой они осматривались. Так, в черновике протокола, как у правило, вначале будут записаны сведения о трупе, предметах, находившихся в непосредственной близости от него, а затем уже дано общее описание помещения, в котором обнаружен труп. В связи с тем, что последовательность осмотра может влиять на оценку действий следователя и достоверность результатов осмотра, в протоколе следует указать, в какой очередности осматривались предметы, следы и другие объекты. Например, в протоколе можно записать: «Осмотр производился в следующей последовательности: осмотр трупа, осмотр комнаты, осмотр лестничных маршей, подъезда». Известно, что каждый объект осматривается вначале в статическом состоянии, а затем в динамической стадии. Однако в протоколе результаты статической и динамической стадии осмотра излагаются обычно в одном месте, например, последовательно описывают все признаки одежды, которая имелась на трупе, несмотря на то, что определенная часть одежды стала видимой после того, как труп был перевернут, раздет. Порядок осмотра предметов в статике, а затем в динамике является элементарным, известным каждому профессиональному участнику судопроизводства. Лица, оценивающие содержание протокола осмотра, презюмируют соблюдение этого правила. Поэтому специального указания в протоколе на соблюдение при осмотре этого правила не требуется. Если протокол в ходе осмотра составляется сразу начисто, последовательность описания должна быть подчинена очередности действий на месте происшествия.. Некоторые следователи, составляющие протокол на месте происшествия, всегда начинают осмотр и сопутствующую ему протокольную фиксацию с. местонахождения осматриваемого объекта, границ осматриваемой местности, указывают другие общие данные, характеризующие место происшествия, и лишь после этого переходят к осмотру участков места происшествия, где имеются следы преступления. Подобный порядок фиксации фактических данных продиктован желанием следователя сделать текст протокола удобочитаемым. Однако в случаях, когда необходимо в первую очередь осмотреть отдельные предметы, находящиеся на месте происшествия, не следует в целях установления связи между частями текста поступаться наиболее целесообразной для каждого случая последовательностью действий по осмотру. В протоколе должно быть описано все обнаруженное в той последовательности, в какой производился осмотр. Чтобы протокол хорошо воспринимался, его текст целесообразно членить на отдельные части. Фрагменты протокола могут быть выделены с помощью подзаголовков, нумерации, абзацев. Подзаголовки можно сделать в протоколах обыска, осмотра, проверки показаний на месте, следственного эксперимента. Например: 1) «Обыск в доме. Обыск в сарае. Обыск в саду»; 2) «Осмотр комнаты в коммунальной квартире. Осмотр мест общего пользования»; 3) «Путь следования к дому, где по показаниям свидетеля...», «Дом, указанный свидетелем. Планировка дома. Обстановка в сенях. Обстановка в комнате...» Абзацы используются в протоколе умеренно, с учетом того, что свободные от записей строки прочеркиваются. Хотя требование прочеркивать свободные места в протоколе в УПК некоторых союзных республик не содержится, однако обоснованность данного требования не вызывает сомнений. Прочеркиваются те свободные от текста места, в которых могут быть предположительно сделаны дописки, изменяющие смысл записанного ранее. В других случаях прочерки не делаются. Так, не требуется прочеркивать поля протокола, если на протяжении всего текста они строго выдерживаются; не прочеркивается обратная сторона листов, если протокольный текст имеется лишь на их лицевой стороне. Многие следователи до составления протоколов осмотра места происшествия, проверки показаний на месте и некоторых других следственных действий ведут в ходе их производства черновые записи, а затем пишут протокол При ведении черновых записей необходимо составлять схематические планы, отражающие размеры, взаимное расположение предметов и другие сведения, получаемые в ходе следственных действий. План может изготовляться в произвольной форме. Составляя черновик, желательно разбить текст на мелкие смысловые блоки и каждый из них снабдить подзаголовком. Например, при осмотре кухни в черновике могут быть сделаны такие подзаголовки: «Общий вид», «Дверь», «Пол», «Окна», «Кухонный шкаф», «Мусорное ведро» и т. д. Такие подзаголовки облегчают последующее использование черновика. В черновых записях используются лишь привычные для самого следователя сокращения слов и пропуски их в предложении. Особенно четко необходимо обозначать цифровые величины. Предложение в черновике дается в свернутом виде, в нем можно опускать слова, не несущие новой по отношению к предыдущему тексту информации; слова, которые обязательно предполагают стоящие рядом другие слова; стандартные обороты, служащие для установления связи одного высказывания с другим. Например, протокольное предложение: «Магазин № 5 Пореческого сельпо представляет собой кирпичное одноэтажное строение прямоугольной формы длиной 12 м, шириной 8 м» — может быть записано так: «Кирпичное, одноэтажное, прямоугольное, 12x8». В этом черновом варианте слова могут быть сокращены. Значительно сокращает текст черновика схема, составленная в процессе следственного действия Облегчает составление протокола «звуковой черновик», полученный при использовании в ходе следственного действия диктофона. ГЛАВА III ФИКСАЦИЯ ПОКАЗАНИЙ И ДРУГИХ РЕЧЕВЫХ СООБЩЕНИЙ § 1. Устные и письменные речевые сообщения Говоря о том, что в протоколе трудно отразить процесс допроса, Бальзак отмечает, что «протокол — не более как груда пепла на пожарище». Безусловно, все перипетии допроса трудно зафиксировать в протоколе. Для того чтобы отчасти отразить в протоколе сам процесс «горения», закон требует записывать показания по возможности дословно. Как процесс, так и результаты допроса и других следственных действий во многом отражаются в речи следователя и лица, дающего показания, пояснения, так как общение между следователем и другими участниками процессуальных действий происходит на речевом уровне. Устные показания являются разновидностью разговорной речи. В зависимости от образования, лингвистического опыта лица, дающего показания, его речь в большей или меньшей степени приближается к нормированной, кодифицированной (словарями, языковыми учебниками и т. п.) литературной речи. Нечасто встречаются допрашиваемые лица, которые говорят, как пишут, и свободно переключаются с одной разновидности речи на другую. Лица, дающие показания, используют в основном устно-разговорную разновидность литературного языка. Хотя в условиях официальной обстановки допрашиваемый или иное лицо, дающее показания, ориентируется на стандартный, кодифицированный литературный язык, однако и его речь не свободна от диалектных, просторечных, жаргонных слов и выражений, профессионализмов, научно-технических терминов. Безусловно, как бы ни говорил допрашиваемый, основу его речи составляют нейтральные слова и выражения, присущие всем стилям речи, обеспечивающие понятность того, о чем говорится. Устные показания имеют многие, свойственные и другим разновидностям устной речи отличия от письменных показаний. Для иллюстрации сказанного приведем небольшой отрывок из устных показаний свидетельницы, а затем те же показания, взятые из протокола допроса: «16 марта я была выходная. На второй день, в понедельник, прихожу, мне Добришина говорит, что вместо 25 ящиков привезли 27, и говорит: «Я ему, Суконцеву, отдала 95 рублей». Я ей говорю: «Зачем это сделала?» И я просто не знала, что делать, как быть, хотела звонить на базу: откуда эти два лишние ящика? Она отдала мне 75 рублей, сказала, что приедет вечером. Назавтра пришла я на работу, ко мне подходит Добришина и говорит: «За лишние два ящика «Зверобоя», 40 бутылок, из кассы она взяла 150 рублей». Так говорила допрашиваемая. А вот как эти ее показания были записаны: «16 марта у меня был выходной день. На следующий день, в понедельник, когда я пришла в магазин, продавец Добришина сказала мне, что экспедитор Суконцев привез в магазин вместо 25 ящиков водки «Зверобоя», которые значились по накладной, 27 ящиков и что она отдала Суконцеву за лишние 40 бутылок «Зверобоя» 95 рублей. На мой вопрос, зачем она это сделала, она ответила, что Суконцев приедет вечером, и отдала мне 75 рублей, которые я взяла. Я не знала что мне делать, хотела позвонить на базу, но-передумала. Назавтра, когда я пришла на работу, Добришина мне сказала, что из выручки за продажу водки «Зверобой» она взяла из кассы магазина 150 рублей». Очевидны лексические и синтаксические различия этих отрывков. Между ними имеются и некоторые отличия по содержанию. Отдельные дополнения, сделанные в письменном тексте, объясняются большей, по сравнению с устными показаниями, развернутостью письменной речи. В отличие от протокольной речи устным показаниям, хотя и в меньшей мере, чем обыденной разговорной речи, свойственна неподготовленность. Каким бы медленным ни был темп речи допрашиваемого, времени для предварительного обдумывания высказываний у него меньше, чем в случаях оформления этих высказываний в письменной речи. Поэтому в устных показаниях имеются повторения слов, словосочетаний, оговорки, исправления, уточнения, пропуски слов, возврат к тому, о чем допрашиваемый уже говорил, отклонения в сторону от предмета допроса. Допрашиваемый может перестраивать на ходу всю фразу, придавая ей речевую форму, которую он считает более приемлемой. Что касается содержания, то допрашиваемый нередко смешивает факты и эмоционально-оценочное отношение к ним. Названные особенности закономерны для устной речи и не служат особым препятствием для общения и взаимопонимания в обыденной речи. Однако в условиях допроса прерывистость, недостаточная четкость речи может отрицательно повлиять на однозначность и точность показаний. Содержание устных показаний во многом определяется также неязыковыми (экстралинтвистическими) средствами общения, которые включаются в речевую коммуникацию. К неязыковым средствам общения относятся жесты, мимика участников следственного действия, место, время общения, обстановка проведения следственного действия. Имеет также значение, сколько раз лицо давало показания, объяснения. Содержание высказываний оформляет также интонация речи. Известно, что соответствующее повышение и понижение тона голоса при произнесении одного и того же высказывания может придать ему различные смысловые оттенки. Так, поставив поочередно ударение на каждом из слов высказывания: «Мы встретились с ней в 19 часов в парке», можно придать ему различную смысловую окраску. Даже свободный рассказ лица не является монологом в чистой форме, так как он обычно сопровождается репликами, замечаниями, вопросами следователя, направленными на поддержание свободного рассказа. Полученные следователем в диалогической части допроса ответы на вопросы не всегда являются развернутыми, нередко их можно понять лишь в совокупности с речевой формой и содержанием вопросов. Оговорки, повторы, уточнения и другие особенности устных показаний приводят к избыточности словесного материала. В то же время неязыковые средства общения приводят к их экономии. Все это не способствует точности, ясности и понятности показаний и других сообщений. Правда, особенности устных показаний существенно зависят от речевой культуры допрашиваемого. Таким образом, устная речь, хорошо приспособленная для выполнения своих функций общения в обыденной обстановке, обнаруживает ряд недостатков при ее использовании в сфере уголовного судопроизводства. Иными словами, устные показания — это еще «сырой материал», который самому допрашиваемому с помощью следователя предстоит обработать, отшлифовать при составлении протокола. Процесс формирования показаний не заканчивается передачей сведений в устной форме. Получение устных и письменных показаний — это две взаимосвязанные и одинаково важные стороны одного действия, направленного на собирание доказательств. При составлении, протокола перед следователем стоит не столько техническая, сколько творческая задача сохранить в письменных показаниях как содержание, так и особенности речевой формы показаний. При этом зафиксированные показания должны быть ясными и понятными допрашиваемому, лицам, которые будут знакомиться с делом. Процессуальный закон требует по возможности дословно записывать показания, данные при допросе и на очной ставке. Хотя в законе (ст. 192 УПК РФ) в отношении показаний на очной ставке такого требования не содержится, однако следует стремиться записывать их также дословно. В письменных показаниях рекомендуется сохранять лексику и синтаксический строй устных показаний. Однако структурная усложненность, большая по сравнению с устной речью развернутость письменной речи, ее связность, ограниченность передачи неязыковых средств общения и некоторые другие особенности делают нереальными попытки полностью отразить в протоколе устные показания. Фотографическая точность передачи в протоколе устных показаний и не требуется. Такая точность затруднила бы не только ознакомление с материалами дела, но и выяснение обстоятельств дела участниками судопроизводства. Вместе с тем имеется реальная возможность зафиксировать важные для дела фактические данные, содержащиеся в показаниях, сохраняя их дух и букву. Протокольные показания с точки зрения их синтаксической организации и представленной в показаниях лексики неоднородны. Их основу составляет письменная разновидность литературно-разговорной речи, которая занимает промежуточное положение между литературной (книжной) и обыденной разговорной речью. В письменных показаниях существуют языковые средства, нормированные литературным языком, а также лексика и синтаксический строй предложений, тяготеющие к разговорной речи. Определенное место в письменных показаниях занимает официально-деловая лексика. Показания в протоколе допроса, очной ставки, предъявления для опознания излагаются в первом лице, т. е. в форме прямой речи. В конструкции с прямой речью оформляется чужая речь, воспроизводимая от имени лица, которому она принадлежит . В отличие от прямой в косвенной речи чужие сообщения передаются не от лица говорящего и могут быть отражены лишь приблизительно. В связи со сказанным следует отметить такой недостаток протоколирования, как замена некоторыми следователями прямой речи косвенной при составлении протоколов очной ставки и предъявления для опознания. Например: «Они ответили, что друг друга знают, что они двоюродные сестры и отношения между ними хорошие», «Осмотрев предъявленные ему вещи, свидетель показал, что он опознает...» Чужая речь передается следователем дословно, если она отражает существенные обстоятельства. В случаях, когда допрашиваемый был участником диалога и для дела имеет существенное значение, что и как говорили допрашиваемый и его собеседник, такой диалог желательно записать в форме прямой речи. При этом высказывания участников диалога вводятся в текст, например, такими словами допрашиваемого: «сказал я», «ответил он»,, «я задал ему вопрос», «спросил я», «закричал он» и т. п. Если для оценки чужих высказываний, переданных допрашиваемым, имеет значение не только смысл речи, но и сопровождавшие ее жесты, мимика, проявления эмоций и другие действия, которые способствовали оформлению смысла высказывания, то на это указывается в протоколе. Например: «На мой вопрос, что делать с порчеными товарами, он ответил: «Спишем!» — и махнул рукой», «Вздохнув, он сказал...», «Пойдем!» — сказал он с угрозой в голосе». Нельзя не отметить, что прямая речь более точно, чем косвенная, передает не только содержание высказываний, но также эмоциональную их сторону. В косвенной речи не передаются обращения, повелительная форма глаголов, частично теряется индивидуальность речи. В обиходном общении довольно широко используется полупрямая речь, сочетающая в себе элементы прямой и косвенной речи. Обычно главное предложение полупрямой речи построено как в косвенной, а в придаточной части имеются элементы прямой речи. Высказывания, построенные в форме полупрямой речи, нередки в устных показаниях, например: «Я Голубевой ответила, что товаров тебе дописывать не буду», «Люда сказала, что давай поможем ей погасить недостачу». Если полупрямая речь однозначно передает смысл высказывания, то использование ее со слов допрашиваемого в тексте протокола способствует выразительности в передаче фактических данных. Показания допрашиваемого протоколируются, как правило, в прошедшем времени. Однако не все допрашиваемые говорят так. Некоторые из них используют в своих показаниях форму как прошедшего, так и настоящего времени. Такое чередование изложения во времени обычно наблюдается в собственноручно написанных показаниях. Например: «Когда я приехал в д. Новинки, то столовая была на замке. Поймать заведующую столовой Гурченко было трудно. Через работников столовой узнаю ее домашний адрес. Нахожу ее дома. Гурченко была на больничном. Я опросил у Гурченко, где находятся накладные, которые она не приложила к отчету. Вначале она отрицает, что не приложила документы к товарному отчету. Тогда я предъявляю ей копии тех накладных, которые снял бухгалтер. Гурченко сознается, что не приобщила документы к отчету, плачет, обещает поехать к матери, привезти деньги и погасить недостачу». В этом отрывке неплохо передана динамика событий. Подобным методом изложения показаний можно воспользоваться для передачи со слов допрашиваемого динамики событий, явлений, напряженности обстановки, переживаний, размышлений допрашиваемого, а также лиц, о которых он дает показания. Подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший могут быть участниками следственного эксперимента, проверки показаний на месте, воспроизведения обстановки и обстоятельств события. Особенности речевых сообщений этих лиц при выполнении указанных следственных действий состоят в том, что их пояснения, объяснения тесно переплетаются с материальной обстановкой, вовлеченной в сферу следственного действия. Лица, показания которых проверяются, нередко ограничиваются краткими пояснениями,. увязывая их со своими действиями и предметным окружением (планировкой помещений, топографией местности, местонахождением предметов и т. д.). Поэтому одной из задач следователя в ходе выполнения указанных следственных действий является получение относительно развернутых пояснений. По возможности необходимо при составлении протокола комментировать действия ранее допрошенного лица его собственными пояснениями. Из протокола должно быть ясно, на что указал, что сделал и что рассказал участник следственного действия. Для пояснения сказанного приведем краткий отрывок из протокола: «Подойдя к двери комнаты, что находится справа от входа в прихожую, Сергеев пояснил: «Я зашел в эту комнату. Свет не включал. В комнате стояло два чемодана, стояла кровать. Я взял один чемодан и вышел с ним из квартиры. Другой чемодан я только открыл, но вещи не брал, выбросил их на кровать». Далее, зайдя в комнату, Сергеев указал место в левом, ближнем от входа углу, где стояло два чемодана. Сергеев указал также на кровать, стоящую у стены справа от входа, на которую он выбросил вещи из чемодана». Здесь пояснения и действия подозреваемого изложены в отрыве друг от друга, а поэтому сами по себе пояснения, как и действия, не несут необходимой смысловой нагрузки. При. описании действий подозреваемого целесообразно было дать сразу же и их пояснения. Например: «Зайдя в комнату, Сергеев указал место в левом, ближнем от входа углу и сообщил: «Здесь стояло два чемодана...» Далее Сергеев указал на кровать, стоящую у стены справа от входа, и пояснил: «На эту кровать я выбросил вещи из чемодана, который...». Процессуальный закон не обязывает фиксировать по возможности дословно и в первом лице пояснения, которые даются в процессе названных выше следственных действий. Однако правильно поступают те следователи, которые записывают их в такой же речевой форме, как и показания на допросе.. Непосредственное отношение к протокольной речи имеет вопрос о том, надо ли предупреждать свидетелей, потерпевших, участвующих в названных выше следственных действиях, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Некоторые следователи предупреждают их об ответственности, другие не делают этого. Процессуальный закон не содержит требования предупреждать свидетелей, потерпевших, участвующих в производстве указанных процессуальных действий, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. И это правильно. Дело в том, что пояснения свидетеля, потерпевшего, которые даются при воспроизведении обстановки и обстоятельств события, проверке показаний на месте, следственном эксперименте, настолько переплетаются с паралингвистической обстановкой (топография местности, планировка помещений, местонахождение предметов и т. д.), что выделение в протоколе «чистых» пояснений затруднительно, а следовательно, не всегда можно определенно решить вопрос о ложности именно речевых сообщений. Для обеспечения полноты и точности протоколирования показаний желательно в ходе следственного действия вести черновые записи. Способы ведения черновых записей зависят от объема, существенности для дела показаний допрашиваемого, от опыта работы следователя и его навыков по составлению черновиков. Вместе с тем представляется целесообразным сделать некоторые замечания по поводу порядка ведения черновых записей. Готовясь к допросу, в ходе которого предполагается делать много черновых записей, можно на листе бумаги, предназначенной для черновика, пометить такие разделы: 1) «Основная информация»; 2) «Дополнительная информация»; 3) «Особенности речи»; 4) «Вопросы, вытекающие из показаний». В первом разделе записываются наиболее существенные сведения, которые получены в связи с выяснением ранее запланированных вопросов или безотносительно к ним; в разделе «Дополнительная информация» можно отметить детали в сообщениях об устанавливаемых фактах. В черновик заносятся характерные для речи допрашиваемого слова и выражения. Если во время свободного рассказа допрашиваемого у следователя возникают вопросы, их желательно сразу же пометить в черновике. Ведя черновик, можно записывать лишь опорные, ключевые слова и выражения с целью установления ассоциативных связей с тем или иным фрагментом показаний. При этом слова могут быть записаны в сокращенном виде. Известно, что во многих случаях мы узнаем слова лишь по нескольким согласным буквам, которые имеются в этих словах. Поэтому при записи можно, как это делается, например, в стенографии, не указывать гласные в середине слов или же обозначать слово первыми двумя-тремя согласными. Если показания небольшие по объему и несложные по содержанию, можно ограничиться занесением в черновик отдельных ключевых слов, в их числе и характерных для речи допрашиваемого. При производстве очной ставки и предъявления для опознания нет надобности вести подробные черновые записи, хотя некоторые опорные высказывания и специфические слова и выражения также целесообразно пометить в черновике. Черновые записи пояснения лица, показания которого проверяются на месте, можно делать на черновом схематическом плане, если такой составляется. В случаях, когда проверка показаний связана с указанием многих объектов, расположенных в непосредственной близости друг к другу, желательно делать отметку о последовательности, в которой на них было указано. При этом лицо, дающее пояснения, не предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Так, в случае, когда материально-ответственное лицо поясняет во время осмотра магазина, что похищенная выручка хранилась в одном из ящиков, находившихся в подсобном помещении, то запись этого сообщения в протоколе объяснит, почему следователь тщательно осмотрел и описал именно этот ящик, а не другие. Фиксация в протоколе осмотра отдельных пояснений, имеющих значение для дела, предполагает также обязательное их протоколирование при допросе, потому что такие пояснения не относятся к показаниям. В процессе следственных действий их участники вправе делать заявления, замечания. Подобные высказывания можно записывать в форме прямой речи. Например: «В протоколе записано, что Бобков зарвался при покупке старых книг, но я говорила, что он не зарвался, а увлекся покупкой старых книг»; «Перед обыском Емельяненко предложено добровольно выдать деньги, драгоценности, галантерейные товары. На это предложение Емельяненко ответил: «Ищите, у меня ничего нет и не было». Из замечания, заявления, сделанного лицом по поводу содержания записанных показаний, должна быть ясна причина неправильной записи. Если ошибочная запись сделана по каким-либо причинам следователем, то данное обстоятельство должно быть отражено в протоколе, как это, например, сделано в первом из приведенных выше примеров. § 2. Протоколирование особенностей речи допрашиваемых и других участников следственных действий Хотя официальность обстановки следственного действия вынуждает лицо, дающее показания, пояснения, говорить не так, как он говорит дома, на работе, т. е. в обыденной обстановке, однако в его сообщениях сохраняются в различной степени черты живой разговорной речи. В показаниях лиц встречаются просторечные, диалектные, жаргонные и другие ненормированные литературным языком слова и речевые конструкции, которые в соответствии с законом необходимо записать по возможности дословно. Употребление просторечий. Основу словарного состава речи участников следственных действий образует нейтральная лексика. Однако в показаниях свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых встречаются слова и выражения, не отвечающие норме литературного языка, т. е. просторечия. Подобные слова и выражения обычно снабжаются в языковых словарях специальными пометками и относятся к стилистически сниженным языковым средствам, занимающим промежуточное положение между литературным языком и диалектами. Границы между просторечной и нормированной лексикой подвижны, просторечия служат одним из источников пополнения литературного языка. Мотивированное использование при записи показаний просторечных слов и выражений способствует выразительности текста, придает убедительность письменным показаниям. Просторечия могут выразительно характеризовать действия человека, его психическое и физическое состояние, моральные качества и т. д.; например: «Эти дефицитные товары они загнали вечером и начали пьянку в магазине», «Я сказала, что связываться с этим пьянчугой не буду, потому что темные дела все равно вылезут наружу». Приведенные протокольные записи передают не только содержание высказываний, но и также отрицательное отношение допрашиваемого к некоторым фактам, о которых он рассказал. Конечно, эти высказывания нуждаются в нейтральных пояснениях. Нередки в показаниях такие просторечия, которые связаны с профессиональной деятельностью; например: «Я отписал водку в магазин» (вместо: «Я выписал накладную на отпуск...»), «Мы сактировали порченные товары» (вместо: «Мы составили акт...»). Подробных пояснений требуют просторечия, которые сами по себе, а также в контексте могут быть поняты неоднозначно. Так, в одном из протоколов допроса члена инвентаризационной комиссии было записано: «Когда мы подбили итоги, завмаг Баранова стала просить, чтобы мы дописали ей недостачу деньгами». Это высказывание следовало пояснить, записав в протоколе, что заведующая магазином с целью сокрытия недостачи просила членов инвентаризационной комиссии указать в инвентаризационной описи большую сумму денежной выручки, чем ее имелось фактически во время снятия остатков товаров и денег. Просторечия, имеющие оценочные смысловые оттенки, следует не только пояснить словами лица, дающего показания, но при необходимости изложить основания оценок. Представляется неоправданной привычка некоторых следователей заменять просторечия, отражающие важные обстоятельства, более привычными словами, чаще всего из арсенала лексики официально-делового стиля. Например, подозреваемая говорит: «Я болталась по Московскому вокзалу просто так», следователь почему-то записывает: «Я без определенной цели ходила по Московскому вокзалу». Вроде бы записано то же, но вот смысловая окраска не вполне та же. Было бы неоправданно не сделать в данной работе отдельных замечаний по поводу допустимости записи в протоколе так называемых нецензурных, непечатных слов и выражений. Известно, что в художественной литературе непристойные слова иногда вводятся в речь персонажей для их характеристики. При этом используются многоточия, заменяются отдельные буквы в словах и т. д. Что касается протоколов, то использование в их тексте непристойных слов и выражений целесообразно лишь в тех немногих случаях, когда они имеют существенное доказательственное значение. Так, при осмотре кассового помещения по делу о краже со взломом был обнаружен закрепленный в пишущей машинке лист бумаги, на котором преступник напечатал различные непристойные выражения. В протоколе допроса признавшегося в совершении кражи подозреваемого следователь записал: «Я напечатал на стоявшей в кассе машинке нецензурную брань». В данном случае существенное значение имела бы дословная передача в протоколе непристойных выражений. Использование диалектизмов. Речь участников следственных действий может иметь диалектные особенности в произнесении слов, построении словосочетаний, предложений, в использовании лексики. Диалектизмы — это разновидности, подсистемы национального языка, слова и выражения, не входящие в литературный (нормированный) язык, но свойственные живой разговорной речи жителей определенных территорий или лиц, принадлежащих к определенным социальным слоям. Между диалектами и литературным языком происходит постоянное взаимодействие. Литературный язык осваивает диалектизмы, обогащается ими и в свою очередь активно воздействует на диалектную речь. Несмотря на то, что лица, являющиеся носителями диалектов, при даче показаний переключаются на литературный разговорный язык, в их речи встречаются диалектные слова и выражения. Частота их использования зависит от общей культуры и образования лица, степени владения литературным языком, а также от некоторых других факторов. В частности, нередки диалектизмы в речи людей старшего поколения, особенно пожилых женщин, в речи детей, живущих в окружении носителей диалектов. По мнению К. Паустовского, «местное слово может обогатить язык, если образно оно, благозвучно и понятно. Для того чтобы оно стало понятным, совсем не нужно ни скучных объяснений, ни сносок. Просто это слово должно быть поставлено в такой связи со всеми соседними словами, чтобы значение его было ясно читателю фразы, без авторских или редакторских ремарок» . В отличие от художественного слова, восприятие которого может вызывать у читателей различные ассоциации и образы (например, воздействие поэзии отчасти объясняется индивидуальным читательским восприятием поэтической речи), протокольный текст должен быть строго однозначным. Поэтому независимо от контекста диалектизмы требуют пояснений. Так, недостаточно записать в протоколе допроса жителя Псковской области, что «парни стали ватажиться между собой», ибо слово «ватажиться» не является общеупотребительным и, кроме того, имеет несколько значений: «собираться вместе, дружить, долго заниматься чем-нибудь, драться». Диалектизмы целесообразно использовать при записи показаний в случаях, когда в сочетании с языковыми средствами литературного языка они хорошо передают существенные для дела фактические данные. В процессе протоколирования показаний можно использовать диалектную лексику, отражающую структурно-функциональные особенности предметов и других объектов, назначение предметов домашнего обихода, инструментов, построек, различия в покрое, цвете предметов одежды. Так, в зависимости от устройства ход в подпол в диалектной речи может называться: «дыра», «творило», «коник», «голбец». Предметы женской одежды могут именоваться «китайкой», «ланевой», «саяном» и т. д. Относительно дифференцированно представлена в диалектах лексика, отражающая степень свойства и родства между людьми, обряды и обрядовые игры. В своих показаниях некоторые допрашиваемые припоминают время, когда происходило событие, в связи с праздниками, имеющими диалектные названия. Так, если свидетель, проживающий на территории Брянщины, говорит, что он одолжил деньги завмагу в день Хоминой недели, то диалектное название праздника необходимо записать в протоколе. Не следует пренебрегать диалектами, которые содержат эмоционально-оценочные оттенки, придающие образность, выразительность слову, высказыванию. Например, снабженная пояснениями протокольная запись о том, что обвиняемый «допился до краю и, бывало, лежал лоском», выразительно передает сообщение о лице, злоупотребляющем спиртными напитками. В протокольном тексте могут быть использованы входящие в местные говоры названия участков местности, земельных угодий. Например, в отдельных полесских говорах впервые обрабатываемый участок называется «паша». Диалектные особенности имеют словарь и фразеологию лиц, занимающихся определенной деятельностью (например, рыболовов, охотников, гончаров, деревообделочников и т. д.). Специфика диалектной профессиональной лексики, которая может быть использована в протокольной речи, состоит, в частности, в названии инструментов, приспособлений, их частей, а также трудовых процессов. Диалектные особенности речи в области фонетики и морфологии в протоколе, как правило, не передаются. Например, такие слова, как «идеть» (вместо: «идет»), «омман» (вместо: «обман»), «фалиться» (вместо: «хвалиться») в протоколе не записываются, потому что они имеют соответствующие эквиваленты в литературном языке, употребление которых не повлияет на выразительность содержания протокола. К искажению смысла протокольного текста может привести запись диалектных слов, которые произносятся так же, как слова литературного языка, но по сравнению с ними имеют другие основные или дополнительные значения; например: «грабить» (вместо: «сгребать сено»), «виски» (вместо: «волосы на висках»). Известно, что многие выдающиеся писатели проявляли большой интерес к «местным» словам, собирали их. Следователю, как и писателю, правда для других целей, необходимо проявить интерес к диалектам, которые распространены в области, районе, где он работает, вести запись диалектных слов и выражений, обращаться к словарям диалектной лексики. Знание диалектизмов пригодится не только при фиксации показаний, но также при установлении контакта с лицами, дающими показания. Использование жаргонной лексики. Особенности речи человека зависят от его принадлежности к определенной социальной группе. Социальная вариативность речи выражается, в частности, в употреблении представителями отдельных социальных групп жаргонных слов и выражений. При определении социальных вариантов речи вместо слова «жаргон» иногда используют в качестве синонимов термины «социальный диалект», «арго», реже — «слэнг». В языковедческой литературе нередко разграничивают групповые (корпоративные) жаргонизмы, возникающие в группах людей, тесно между собой чем-либо связанных (служба в армии, обучение в институте, коллекционирование и т. д.), и жаргоны преступников (например, воровской жаргон) . Среди групповых социальных вариантов языка известны жаргоны — армейский, спортивный, артистический, молодежный и др. По сравнению с просторечием жаргон занимает более низкий языковый ярус. В отличие от территориальных диалектов в основе большей части жаргонной лексики и фразеологии лежат общеупотребительные слова и выражения, которые переосмысливаются носителями жаргона, например, путем сужения значения общеупотребительных слов, использования их в переносном значении. Жаргон взаимодействует с литературным языком и другими социальными вариантами речи. Известно, что многие жаргонные слова свойственны разговорно-обиходной речи. Например, не только следователь, но И всякий человек, не являющийся носителем жаргона, перелистывая какой-либо из словарей воровского жаргона, обнаружит, что многие «воровские» слова он знает: «айда» (пойдем), «барахло» (одежда), «шмотки» (одежда, вещи), «барыга» (скупщик краденого), «фомка» (воровской ломик), «спелись» (сговорились),, «че-нарик» (окурок) и др. Групповая жаргонная лексика чаще всего фиксирует характер «производственной и другой деятельности (работа, учеба, занятия спортом и т. д.), поведение в быту, положительные и отрицательные оценки людей, их действий. В воровском жаргоне широко представлены слова и словосочетания, обозначающие способы кражи, орудия взлома, воровской быт. Как было отмечено ранее, официальность обстановки следственного действия ориентирует свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого на соблюдение норм литературного языка. Однако, несмотря на официальность сферы общения, некоторые жаргонные слова можно услышать в устных показаниях лиц, независимо от степени владения ими нормированным языком. Допрашиваемый может употреблять такие слова, находясь в состоянии психической напряженности, что снижает контроль за оформлением речи. Некоторые допрашиваемые, например ранее судимые лица, могут использовать жаргонную лексику из чувства бравады. Вопрос о правомерности использования жаргона в речи решается в языковедческой литературе неоднозначно . Как же должен относиться к использованию жаргона следователь? Подавляющее большинство из 150 опрошенных нами следователей высказалось за умеренную фиксацию жаргонных слов и выражений, отражающих существенные обстоятельства дела. Очевидно, следователь должен проявить интерес к жаргонной лексике различных групп населения, знать наиболее распространенные жаргонные слова. Например, следователю, который занимается расследованием дел о преступлениях несовершеннолетних, желательно знать наиболее распространенные слова молодежного жаргона, известные в речевом обиходе несовершеннолетних. Используя из тактических соображений жаргонизмы, нельзя забывать, что следователь является представителем правоохранительных органов государства. Противопоказано использование следователем жаргонной лексики в случаях, когда имеется опасение, что переход на «общий» язык с допрашиваемым отрицательно повлияет на престиж следователя. Как правило, нецелесообразно проявлять инициативу в употреблении воровского жаргона, при необходимости общение может поддерживаться с использованием тех ненормированных слов, которые употребляет лицо, дающее показание. При записи показаний, содержащих жаргонизмы, в том числе и воровской, учитывается существенность выраженных с их помощью сведений. Чаще всего фиксируются жаргонные слова и выражения, переданные допрашиваемым со слов других лиц. Так, по делу необходимо было установить умышленное причинение потерпевшему ножевого ранения. Один из свидетелей показал на допросе, что, зайдя в комнату общежития, один из участников драки сказал, что потерпевший получил «свое», и добавил: «Жаль, перо было маленькое». Известно, что «перо», «перо-финяк» на воровском жаргоне означает «финский нож». Поэтому правильно поступил следователь, дословно записав высказывание свидетеля, снабдив его со слов допрашиваемого соответствующими пояснениями. Не записываются жаргонные слова, которые выражают пренебрежение к правовым и моральным нормам нашего общества; например, такие слова из воровского жаргона, как «исповедь» (допрос), «легавый» (сотрудник милиции, доносчик), не уместны в протоколе. Однако в случаях, когда такие жаргонизмы передаются с чужих слов и выражают существенные фактические данные, их можно записать в форме прямой речи. Например, в протоколе первого допроса работника милиции, которому было оказано сопротивление при выполнении им обязанностей по охране общественного порядка, было, в частности, записано: «Неизвестный мне гражданин нецензурной бранью не выражался, но несколько раз сказал в присутствии собравшихся граждан: «Уйди, гад, легавый». В протоколе его повторного допроса было записано: «Незнакомый мне мужчина нецензурной бранью не выражался, но в присутствии граждан несколько раз обозвал меня оскорбительными словами». При сопоставлении двух вариантов записи первый оказывается предпочтительнее, ибо точнее передает характер оскорбления. В подобных случаях точность записываемых высказываний важнее престижных и моральных соображений, исходя из которых иногда не записывают в протоколе фактические данные, имеющие значение для дела. Ознакомившись с протоколом, лицо, давшее показания, может заявить о своем несогласии с заменой следователем при записи показаний жаргонных слов, имевшихся в показаниях, общеупотребительными словами. Такие замечания необходимо внести в протокол и одновременно сделать пояснения о том, как понимает лицо жаргонные слова и выражения, на записи которых оно настаивает. Если допрашиваемый, желая создать конфликтную ситуацию, не хочет подписать протокол в связи с тем, что следователь при записи показаний не использовал, по мнению допрашиваемого, воровской жаргон в полном объеме, необходимо указать в протоколе о причине отказа от подписи протокола. После этого можно предложить допрашиваемому собственноручно изложить показания или самому записать их под диктовку допрашиваемого, указав об этом в протоколе. Затем лицу ставятся и фиксируются вопросы, направленные на установление смысла соответствующих слов и выражений. Языковые ошибки при изложении показаний. Допустимы ли языковые ошибки при изложении показаний? Прежде чем отвечать на этот вопрос, приведем несколько высказываний, относящихся к допустимости ошибок в речи. Известны пушкинские строки из «Евгения Онегина»: «Как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не люблю». Правда, одни языковеды говорят, что А. С. Пушкин сказал об этом в шутку, другие считают, что поэт не шутил. Указывая на психологическую оправданность нарушения в некоторых высказываниях грамматики, О. А. Кузнецов и Л. Н. Храмов пишут: «Грамматически неправильные предложения не только понятны человеку, но иногда являются для него предпочтительными... Для развитого взрослого человека естественно стремление использовать более информативный язык, хотя иногда и в ущерб строгим грамматическим правилам...» . На поставленный вопрос можно ответить так: ошибки в письменной речи, исходящей от следователя, недопустимы; языковые ошибки, переданные в тексте протокола со слов лиц, давших показания, с целью подчеркнуть особенности речевого сообщения, отражающие существенные для дела обстоятельства, возможны. Языковые неправильности убедительно передают подлинную речь людей. Во избежание неточного понимания предложения, имеющего языковые погрешности, необходимо дополнительно пояснить его смысл в протоколе. Например, лингвистически небезупречным является следующее высказывание, записанное в протоколе со слов директора магазина: «Нам нужны были наличные, поэтому я решил дать на лоток покрывала и свитера, чтобы получить в лотке деньги, а потом снять их». Следователь поступил стилистически мотивированно, по возможности дословно записав приведенные показания. Однако во избежание неоднозначности показаний следовало продолжить их, например, так: «...то есть я решил отпустить продавцу лотка покрывала и свитера для того, чтобы после их продажи за наличные деньги изъять полученную при этом выручку». Употребление профессиональной лексики. К профессиональной лексике относятся слова, свойственные речи представителей определенных профессиональных групп. Известны профессиональные лексические подсистемы, которые обслуживают различные промыслы, ремесла; например, в лексике рыболовов имеются специфические названия рыб, лодок, снастей и других приспособлений..для ловли рыбы. К собственно профессиональной лексике примыкают слова и выражения профессионального жаргона; например: «коробка» (каркас, остов строящегося здания), «ливневка» (ливневая канализация), «оперативка» (оперативное совещание). Наряду с естественно сложившейся профессиональной лексикой большой удельный вес в профессиональной речи занимает научно-техническая терминология. Профессиональные слова, понятия, термины позволяют точно назвать действия, состояния, предметы, их составные части, устраняют неоднозначное понимание текста протокола. При даче показаний профессиональная лексика обычно употребляется экспертами, лицами, выполнявшими по делу функции специалиста, свидетеля, обладающими определенными профессиональными познаниями. Готовясь к допросу таких лиц, необходимо самому разобраться в предмете допроса. С этой целью можно ознакомиться со специальной литературой, получить консультацию у специалиста. Лишь понимая терминологию, наименование механизмов, процессов, действий, можно уверенно допрашивать лиц, обладающих профессиональными познаниями. При необходимости для участия в допросе свидетеля, потерпевшего можно привлечь эксперта, а также специалиста, если процессуальное законодательство союзной республики предусматривает возможность участия специалиста в допросе. Некоторые молодые следователи, опасаясь обнаружить перед допрашиваемым отсутствие у них знаний в области технической и другой профессиональной деятельности, поверхностно выясняют и записывают показания, содержание которых имеет профессиональную окраску, рекомендуют допрашиваемому самому изложить показания. Очевидно, профессиональная специальная лексика, которая имеется в показаниях, затрудняет их протоколирование, так как приходится неоднократно переспрашивать лицо, дающее показания, неоднократно предлагать ему разъяснять то или иное слово. Однако составление протокола не допрашиваемым, а следователем является одним из средств обеспечения ясности и понятности зафиксированных показаний, как для самого следователя, так и для лиц, которые будут читать протокол. Понятно, что показания могут быть изложены и самим допрашиваемым, но лишь после того, как все специальные вопросы будут выяснены. При этом должны учитываться возможности и желание допрашиваемого полно и профессионально грамотно изложить свои показания. Профессиональные слова и выражения, научно-технические термины записываются в протоколе в той мере, в какой они отражают существенные для дела обстоятельства. Специальные слова поясняются в протоколе в тех случаях, если для установления обстоятельств дела важны все их смысловые значения, а также при необходимости выяснить, как именно понимает допрашиваемый значения терминов, понятий. Приведем пример: «Для очистки от нефтепродуктов на заводе установлены две маслоловушки колпакового типа и два маслогрязеотстойника, однако они забиты нефтепродуктами. Емкость для сбора эмульсолов переполнена, она находится в непосредственной близости от люка ливневой канализации». Записав указанные сообщения свидетеля, следователь не привел в протоколе каких-либо пояснений, относящихся к специальным наименованиям. Такие пояснения в данном случае не требовались. Однако при наличии спорных обстоятельств, относящихся, например, к вопросам о том, можно ли назвать очистные сооружения маслоловушками, какого они типа и т. п., следовало дать соответствующие пояснения в протоколе. Если профессиональные слова без ущерба для точности и однозначности протокола могут быть заменены общеизвестными, то использовать их нецелесообразно. Так, по одному из дел о нарушении составителем поездов правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта следователь, записывая показания свидетелей, неоднократно указывал, что в результате наезда маневровым составом на электромеханика у него произошел отрыв правой верхней конечности, хотя можно было записать, что электромонтеру оторвало правую руку. Употребление средств официально-делового стиля. Нельзя полностью согласиться с утверждением некоторых авторов о том, что наряду с законами, постановлениями и документами, которые «пишутся официально-деловым стилем», так же должны составляться и протоколы допроса . Речь лиц, дающих показания, ориентирована, как правило, на литературный общеупотребительный язык. Как было уже отмечено, в их речи встречаются также просторечия, диалектизмы, профессионализмы, жаргонные слова и выражения. Языковые средства официально-делового стиля не являются преобладающими в тексте протоколов, в которых фиксируются показания. Один из существенных недостатков изложения показаний состоит в том, что многие следователи, составляя протокол, регулярно и без надобности причесывают живую разговорную речь под гребенку официально-делового стиля. Водитель, находившийся в нетрезвом состоянии, совершил наезд на потерпевшего, скрылся с места происшествия, приехал к себе домой, где был задержан. Подозреваемый утверждал, что во время происшествия он был трезв, а выпил водки дома, сразу же после того, как скрылся с места происшествия. На допросе жена водителя показала: «Я водку и вино мужу не покупаю. Он сам этим распоряжается. Когда выпить, у меня не спрашивает. Я не знаю, пил ли он водку или вино, когда приехал домой». Следователь записал в протоколе: «Вопросами, которые относятся к алкогольным напиткам, ведает мой муж, я этим не распоряжаюсь, поэтому не знаю, употребил ли он спиртные напитки по приезде домой». В этом примере как первое, так и второе сообщение имеют одинаковый смысл. Не было никакой необходимости подменять слова свидетельницы официально-деловой лексикой. При последующих допросах свидетельница может обоснованно заявить: «Я так не говорила». Засорение текста средствами официально-делового языка приводит к безликости письменных показаний, не может не вызвать недоверия к ним. Чрезмерное использование официально-деловой лексики иногда приводит к тому, что показания по своей речевой форме не отличаются от описательной части постановления и обвинительного заключения. Так, в протоколе допроса обвиняемой следователь записал: «Я проживала в Ленинграде без определенного места жительства и занятий, перемещалась из одного района города в другой, ночевала на вокзалах, в парадных домов. Существовала я за счет денег, которые получала на приемных пунктах стеклотары за собранные бутылки». В такой же речевой форме приведенные обстоятельства были изложены в обвинительном заключении. Злоупотребление официально-деловой лексикой опасно и в другом отношении. Вследствие ограниченности словарного запаса официально-деловой речи следователь вынужден прибегать к одним и тем же словам и выражениям при записи показаний различных лиц, что может привести к потере основного значения высказывания и его дополнительных смысловых оттенков. Так, при допросе свидетелей по делу о нарушении правил техники безопасности следователь, злоупотребляя официально-деловым выражением «по указанию», в протоколах допроса свидетелей записал: «Названные работы выполнялись по указанию мастера и бригадира». В суде было установлено, что работы выполнялись не по указанию мастера и бригадира, а по их просьбе, которая могла не выполняться; о том, что работы выполнялись по просьбе должностных лиц, свидетели сообщали при их допросе на предварительном следствии. Без преувеличения можно сказать, что в каждом уголовном деле найдутся протоколы, в которых следователи подменяют живую речь людей словами и выражениями официально-делового стиля. В связи с этим нельзя не заметить, что нередко протоколы, составленные участковыми инспекторами, передают речь допрашиваемых более верно, чем протоколы, которые фиксировались следователем, имеющим большой практический опыт работы. По-видимому, это объясняется тем, что лица, не имеющие большого опыта составления официальных бумаг, стоят ближе к живому слову, над ними не довлеет официально-деловой стереотип речи, который складывается у следователя, критически не оценивающего свою и чужую речь. Может возникнуть вопрос, не следует ли вообще отказаться от языковых средств официально-делового стиля при изложении показаний? Полностью избежать употребления официально-деловой лексики при фиксации показаний нельзя. Официально-деловой стиль речи обычно используется для пояснения фактических данных, например сведений, при передаче которых допрашиваемый прибегал к диалектной, профессиональной, просторечной лексике. Безусловно, такие пояснения должны быть согласованы с лицом, давшим показания, и одобрены им. Многие следователи, несомненно, замечали, что некоторые допрашиваемые в ткань обычной разговорной речи неожиданно начинают вплетать слова и выражения официально-деловой речи, хотя по роду своих занятий или в связи с другими обстоятельствами они не общались с помощью устной или письменной деловой речи. Заметив такие особенности показаний, необходимо дать оценку их речевой форме, особенно в тех случаях, когда допрашивается несовершеннолетний. Дело в том, что допрашиваемый мог подвергаться внушению с точки зрения речевой формы, т. е.. принять за эталон речь работников правоохранительных органов. Например, подросток, объяснения которого неоднократно записывались ранее работниками дознания, может считать «язык объяснений» образцовым и поэтому пользоваться им при даче показаний. Допрашиваемый, который ранее читал свои письменные объяснения и протоколы допроса, может придерживаться стиля их изложения, опасаясь недоверия к своим показаниям, данным при последующих допросах. Кроме того, повторение ранее записанного избавляет от речевых затруднений, которые могли бы возникнуть при самостоятельном речевом оформлении показаний. Допрашивая таких лиц, нельзя забывать, что за словом стоят реальные события, неточность слов и выражений искажает картину устанавливаемых фактов. В подобных случаях желательно попытаться «переключить» допрашиваемого на свойственную ему речь. Некоторые из допрашиваемых, особенно должностные лица, имеют склонность переходить при допросе на официально-деловую речь. Приведем краткий отрывок из показаний управляющего совхозом: «По существу могу сказать, что навозоудаление на комплексе работает неудовлетворительно. Отсутствуют благоустройства вокруг навозосборников. В результате их отсутствия поверхностные воды после дождей стекают в навозосборники и переполняют их. Поэтому свинарники не освобождаются от навоза в течение двух недель. Отвоз навозной жижи у нас организован транспортными средствами...» В этом отрывке преобладает лексика официально-делового стиля. Если так говорит допрашиваемый и его речь отражает фактические обстоятельства, то нет необходимости «перевода ее в другой стиль». Использование правовых терминов и понятий. Некоторые лица, например, ранее судимые или же знакомые с уголовным судопроизводством по другим причинам, употребляют в своих показаниях отдельные правовые понятия и термины. Поскольку подозреваемый, обвиняемый, потерпевший вправе давать оценку фактическим обстоятельствам дела, то в их показаниях может встретиться лексика юридического характера. В основе высказываний, имеющих юридическую окраску, должны лежать зафиксированные в протоколе фактические данные, их отсутствие может привести к неоднозначности текста. Так, допросив свидетеля об обстоятельствах изнасилования потерпевшей, следователь ограничился записью в протоколе о том, что свидетель видел, как один из обвиняемых стал «насиловать» потерпевшую, затем ее «изнасиловал» другой обвиняемый. В суде свидетель заявил, что потерпевшая «отдалась сама». После получения дела для дополнительного расследования свидетелю был поставлен и зафиксирован в протоколе вопрос: «В протоколе судебного заседания в ваших показаниях указано: «Я считаю, что она, т. е. Синцова, отдалась сама», в то же время на предварительном следствии вы неоднократно заявляли, что Комаров и Сиротин изнасиловали Синцову. Каким показаниям верить?» На это свидетель ответил: «Может быть, я и говорил, что они изнасиловали Синцову, но я вкладывал при этом тот смысл, что с ней совершались половые акты». Как при получении показаний, так и при их записи требуют уточнения юридические понятия, которые употребляются лицами не в правовом, а в обиходно-бытовом их значении. Так, в протоколе допроса одного из несовершеннолетних подозреваемых следователь записал, что вместе со своими приятелями он решил «ограбить парня». Фактически же из показаний было видно, что соучастники решили совершить разбойное нападение. Таким образом, умысел подозреваемого нашел противоречивое отражение в протоколе его допроса. При изложении показаний свидетелей обычно не возникает необходимости в использовании юридической терминологии. Не следует также ставить свидетелю вопросы, содержащие правовые понятия. Например: «Что вам известно о хищении денег из магазина вашей женой?» Некоторые подозреваемые и обвиняемые избегают называть преступление так, как оно именуется уголовным законом; например: вместо того чтобы сказать «совершил кражу», «украл», говорят «взял», вместо «совершил хулиганство» — «поскандалил» и т. п. Если лицо понимает, в чем оно подозревается, обвиняется, то нет надобности включать в их показания юридическую терминологию, достаточно описать подробно фактические обстоятельства. Запись эмоционально-оценочных высказываний. Подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший могут выражать в показаниях свое эмоционально-оценочное отношение к тому, о чем они говорят, к людям, их действиям, к самим себе и своим действиям, к обстоятельствам, связанным с получением, переработкой, передачей информации о фактах. Эмоциональность высказываний выражается в письменном тексте лексико-грамматическими средствами. Сообщая сведения о фактах, лицо может не только словесно, но также интонацией выражать свою уверенность, неуверенность, сомнение в чем-то, радость, гнев, искренность, удивление и т. п. Если чувства допрашиваемого выдает интонация, можно задать ему вопрос, направленный на выяснение его отношения к предмету сообщения. Эмоционально-оценочное значение высказываний может быть выражено в тексте протокола различными словами (например: «уверен», «кажется», «видимо», «действительно», «безусловно»), словосочетаниями (например: «видел своими глазами», «слышал своими ушами», «знаю как свои пять пальцев»), служебными частицами слова, имеющими субъективно-эмоциональный характер (например: «садик», «дочурка», «замочек»). Эмоциональную окраску может придавать высказыванию нарушение обычного (прямого) порядка слов в предложении, т. е. инверсия, например: «Боялась я, угроз испугалась, поэтому и не заявляла». Отражая в протоколе эмоционально-оценочные высказывания, необходимо обязательно изложить фактические основания эмоций и оценок. В некоторых случаях субъективное отношение лица к тому, о чем он сообщает, может быть самостоятельным предметом исследования в судопроизводстве. Типичным примером такого исследования являются установление и оценка чистосердечности раскаяния в содеянном. Нередко можно встретить протоколы, которые неожиданно начинаются, например, с таких формулировок: «Я хочу чистосердечно рассказать о совершенном мною преступлении», «Я глубоко раскаялся в совершенном преступлении и решил дать чистосердечные показания». После этого излагаются данные об устанавливаемых по делу фактах. Между тем чистосердечность раскаяния отражается не только в линии поведения обвиняемого на следствии и в суде, в добровольности полного, признания своей вины, но также в речевой форме его показаний. Отражая в протоколе чистосердечность раскаяния, желательно использовать не только характерные слова и выражения допрашиваемого, но также и грамматический строй высказываний, передающий эмоционально-оценочное отношение к совершенному преступлению. Приведем отрывок из протокольных показаний чистосердечно раскаявшегося подозреваемого, в которых хорошо сохранены некоторые особенности речи допрашиваемого: «Оставшись наедине со своими мыслями и думая над своим прошлым, я переборол себя и решил признаться в хищении. Как бы ни было - мне сейчас тяжело. Ведь за ошибки надо платить рано или поздно. Я готов нести любое наказание. Отбуду его честно и совестно, чтобы на свободе у меня не было хвоста, и я бы не оглядывался по сторонам, а жил нормальной жизнью, как все порядочные люди, чтобы не только сам никогда-никогда ничего такого больше не делал, но и других одергивал. Прошу понять меня правильно». Некоторые лица, чистосердечно раскаявшиеся в совершенном преступлении, не умеют выразить раскаяние в речи. Надо помочь им в сообщении моральных и психологических причин раскаяния, а не ограничиваться фиксацией того, что сообщил допрашиваемый, или же записью нескольких казенных фраз, например, таких: «Я раскаиваюсь в том, что необдуманно совершил такой проступок, и добровольно желаю дать чистосердечные показания», «За изменение и дополнение ранее данных показаний хочу пояснить, что на первом допросе в качестве подозреваемого я дал ложные показания по вопросу о сдаче металлолома и оформления накладных, сейчас я чистосердечно раскаиваюсь и желаю дать следующие показания...». Как в первом, так и во втором примерах чистосердечность раскаяния оказывается за протоколом. Более того, в первом сообщении имеются существенные противоречия, ибо в нем утверждается, что допрашиваемый чистосердечно раскаивается, но в то же время считает, что он совершил не преступление, а проступок, раскаивается в том, что не продумал, не взвесил все обстоятельства, связанные с проступком. Очевидно, что допрашиваемый не желал выразить то, что он «необдуманно» сказал, поэтому ему следовало помочь правильно изложить обстоятельства, свидетельствующие о чистосердечности раскаяния. В показаниях лица может выражаться отрицательное эмоционально-оценочное отношение к моральным качествам людей, их поведению. Если высказывания допрашиваемого унижают честь и достоинство граждан, то ему можно сказать, что для дела имеют значение в первую очередь факты, что в официальном документе непристойно употреблять бранные и другие слова, унижающие честь и достоинство граждан. Так, неэтично поступил следователь, записав в протоколе такое высказывание допрашиваемого: «Там стоял какой-то черный, нерусской национальности мужчина». Особенности протоколирования иноязычных показаний В случаях, предусмотренных процессуальным законом, следователь обязан пригласить для участия в следственном действии переводчика (недопустимо совмещать в одном лице и следователя,, и переводчика). Точность и однозначность иноязычных по отношению к языку протокола показаний во многом зависят от точности перевода показаний с одного языка на другой. Чтобы перевод был более целенаправленным в языковом отношении, при подготовке к следственному действию необходимо ознакомить переводчика (в пределах, ограниченных предметом допроса) с обстоятельствами дела, а также с запланированными следователем вопросами. Переводчику следует также сообщить данные о личности допрашиваемого, в частности сведения о его общей и речевой культуре, о характере, темпераменте. Переводчика необходимо ознакомить с процессуальным порядком проведения следственного действия. Если в ходе следственного действия предполагается использование тактических приемов, необходимо поставить об этом в известность переводчика, ибо тактические приемы обычно связаны с речевой деятельностью. Способы перевода могут быть различными: 1) дословный перевод, состоящий в подстановке на место слов языка-источника их эквивалентов в языке, на который делается перевод, при сохранении иноязычной конструкции; 2) свободный перевод, сущность ..которого заключается в передаче общего содержания иноязычного текста без проникновения в смысловые детали и эмоционально-экспрессивные оттенки, выраженные средствами языка-источника; 3) художественный перевод, сохраняющий тонкости содержания иноязычного текста, его образную систему, сделанный с учетом смысловых и выразительных возможностей и особенностей как языка-источника, так и языка, с помощью которого осуществляется перевод . Наиболее приемлем такой перевод показаний, который сохраняет их «дух и букву». Недоброкачественным будет перевод, сводящийся к вольному пересказу или адаптации устных показаний. В связи с различиями языков дословный перевод может оказаться неточным, неадекватным. Затруднения возникают, в частности, при выборе слов и словосочетаний, одинаковых по значению с теми, которые содержатся в показаниях, в передаче смысла высказываний, а также их эмоционально-экспрессивных оттенков. Поэтому в целях обеспечения ясности, понятности и адекватности показаний в процессе их перевода допустимы некоторые изменения структуры высказываний, пропуск или дополнение отдельных слов, замена слов и словосочетаний их толкованием, синонимами, передача смысла слов и словосочетаний в контексте переводимых и фиксируемых показаний. Специфические слова и выражения, отражающие существенные обстоятельства, могут быть названы соответственно их звучанию, однако сразу же следует снабдить их пояснительными описаниями. Из-за некоторых, часто не зависящих от следователя организационных трудностей, связанных с приглашением квалифицированных переводчиков, к участию в следственных действиях нередко привлекаются переводчики, не обладающие необходимым опытом перевода. Такого переводчика целесообразно ориентировать на буквальный, дословный перевод показаний. Небольшие по объему и несложные по содержанию показания можно протоколировать после их полного перевода. В других случаях во избежание неточности перевода желательно протоколировать показания по частям. При этом лучше выделять эти части по смысловым группам, блокам, которые организуются с учетом важности для дела сообщаемых сведений и взаимосвязи фактов, о которых сообщается в показаниях. Смысловым блоком может быть отрывок показаний различного объема, в том числе и одно особенно существенное высказывание. Например, при записи показаний, относящихся к отдельному эпизоду преступной деятельности, к смысловым группам можно отнести высказывания, связанные с подготовкой к преступным действиям, к совершению этих действий, к сокрытию следов преступления и т. д. Особенности протоколирования показаний лиц, владеющих русским и другим национальным языком. Русский язык является средством межнационального общения граждан СССР. Миллионы советских граждан владеют как русским языком, так и языком национальности, к которой они принадлежат. В зависимости от обстановки общения лица нерусской национальности иногда переходят с одного языка на другой, причем этот переход может быть неполным. При допросе лиц, относительно свободно владеющих двумя языками, многие следователи переключаются с одного языка на другой, но протокол составляется на одном языке. Так, из 100 опрошенных следователей, работающих в различных областях Украины, 80% считают возможным и целесообразным переход в процессе допроса с украинского на русский язык, и наоборот. Такого же мнения придерживаются многие следователи, работающие в других республиках. «Если допрашиваемый татарин, — пишет один из следователей в анкете, — я разъясняю, что он может давать показания на родном языке. Когда он говорит, что хорошо владеет русским языком и не нуждается в переводчике, я нередко начинаю допрашивать его на русском языке, потом перехожу на татарский, между нами устанавливается хороший контакт. Протокол составляю на русском языке». «Во многих случаях, — сообщает другой следователь, работающий на Украине, — начинаю допрос украинца на русском языке, потом перехожу, в зависимости от обстановки допроса, на украинский. Это почти всегда вызывает уважение со стороны допрашиваемого и помогает установлению психологического контакта с ним». Языковая общность, как правило, способствует взаимопониманию и установлению контакта с допрашиваемым. Можно согласиться с приведенными суждениями следователей относительно возможности перехода при допросе с одного языка на другой, если лица, дающие показания, относительно в одинаковой степени владеют двумя языками. При этом существенные для дела обстоятельства допрашиваемый должен сообщить также на том языке, на котором составляется протокол. Соответствующие устные пояснения могут быть сделаны допрашиваемым при фиксации показаний. При составлении протокола можно в ограниченных пределах пользоваться иноязычными по отношению к языку, на котором составляется протокол, словами и выражениями для фиксации существенных сведений, переданных допрашиваемым со слов других лиц; при необходимости назвать специфические предметы обихода, инвентарь, части строений, кулинарные изделия, предметы одежды, участки местности, религиозные праздники. Если записанные иноязычные сообщения передают существенные для дела обстоятельства, необходимо сделать их перевод. Переключение следователя с одного языка на другой тактически неоправданно в тех случаях, когда необходимо своими действиями, в том числе и речью, подчеркнуть официальность, государственность обстановки допроса. Некоторые допрашиваемые изъявляют желание давать показания на русском языке, заявляя, что они хорошо владеют этим языком, хотя он не является для них родным. Ограничиться таким ответом допрашиваемого недостаточно, так как лицо может добросовестно заблуждаться относительно своих языковых возможностей или осложнить впоследствии предварительное и судебное следствие, сообщив, что текст протоколов своего допроса и других документов он не понял, потому что плохо владеет языком, на котором они составлены. Так, по одному из дел обвиняемый, по национальности азербайджанец, собственноручно сделал в протоколе такие записи: «Русским языком владею хорошо, переводчика не нуждаю. Показания буду давал на русском языке. Протокол записанно с миих слов провелно, и меня слух прочитан».. С учетом того, что приведенные записи сделаны допрашиваемым после соответствующих пояснений следователя, уже сам характер языковых ошибок, допущенных им, свидетельствовал о недостаточном владении русским языком. На судебном следствии обвиняемый показал, что по причинам языкового характера он не понял содержания протокола своего допроса, в котором его показания записаны неправильно. Предвидя возможность подобных заявлений, во время получения показаний лица необходимо оценить их с точки зрения владения им языком, не являющимся для него родным. У допрашиваемого могут быть выяснены и зафиксированы в протоколе данные, указывающие на его речевую культуру: общее и специальное образование, какую школу или другое учебное заведение он закончил, успешно ли овладел неродным языком в учебном заведении, хорошо ли читает и пишет на неродном языке, на каком языке пишет письма родственникам и знакомым, на каком языке говорит с членами своей семьи и с членами коллектива, в котором работает, на каком языке говорил в детстве. Выяснение указанных сведений поможет решить вопрос о необходимости приглашения переводчика. § 3. Протоколирование вопросов и ответов Вопрос — это предложение, выражающее недостаток информации о каком-либо объекте, наделенное особой формой и интонацией и требующее ответа, объяснения . В вопросе содержатся некоторая известная информация и требование, направленное на выяснение неизвестных обстоятельств. На этом требовании акцентируется внимание лица, которому задается вопрос. Вопрос — один из важнейших инструментов познания. Эффективность допроса, очной ставки и других следственных действий существенно зависит от формы и содержания заданных вопросов, от последовательности их постановки и взаимосвязи между вопросами. Оценка показаний включает в себя также оценку вопросов, заданных допрашиваемому и другим участникам следственных действий, ибо ответы отражают характер этих вопросов. Процессуальный закон запрещает постановку наводящих вопросов.. УПК РФ предусматривает обязательное протоколирование лишь вопросов: заданных друг другу лицами, между которыми проводится очная ставка; заданных допрашиваемому защитником, законным представителем, близким родственником, педагогом, но отведенных следователем.. В других случаях следователю предоставляется право фиксировать вопросы, если в этом есть необходимость. В юридической литературе отмечается, что «протоколировать все вопросы трудно, да в этом и нет необходимости хотя бы потому, что один и тот же вопрос может быть задан обвиняемому неоднократно, но по-разному сформулирован» . Большинство из опрошенных нами следователей сообщило, что вопросы фиксируются ими лишь в случае необходимости в этом, и только 5% из числа опрошенных указали, что они стремятся записать все заданные вопросы, исключая вопросы, направленные на выяснение «анкетных данных» допрашиваемых. Такое отношение к протоколированию вопросов объясняется отчасти тем, что все заданные следователем вопросы записать практически трудно. Дело в том, что постановка вопросов и получение ответов представляют собой диалог, которому свойственны переспросы, неполная развернутость формулируемых вопросов, оформление их с помощью промежуточных реплик, постановка вопросов состоящих из одного слова («Как?», «Куда?», «Почему?», «Да?» и т. п.)- Содержание вопроса в живом общении могут окончательно формировать паралингвистические средства (жесты, мимика, интонация речи, контекст предшествующих высказываний), все это приводит к значительным трудностям при фиксации вопросов. Вместе с тем вопросы следует по возможности записывать, потому что при оценке содержания протокола имеет значение не только результат, но и ход допроса, который во многом организуется, направляется постановкой вопросов. При этом важно зафиксировать и те вопросы, формулировка которых является составной частью определенного тактического приема, ибо протокол должен подтверждать, что показания были получены в условиях соблюдения процессуальных и моральных норм. В связи с этим нельзя считать правильным такое мнение, высказанное одним из опрошенных следователей: «Вопросы не записываю, если ставлю их не прямо или задаю как бы наводящие вопросы, а допрашиваемый отвечает так, как это отчасти и ждешь, дает полный ответ». Даже в тех случаях, когда вопрос в своем «чистом» виде оформляется не сразу, его все же можно записать в завершенном виде. Такой вопрос будет представлять собой результат взаимодействия устной и письменной речи. Хотя вопросы обычно фиксируются по усмотрению следователя, однако можно назвать типичные случаи, когда целесообразно записывать их в протоколе. В форме зафиксированного вопроса обычно предъявляются вещественные доказательства, заключения эксперта, протоколы следственных действий и прилагаемые к ним материалы (фотоснимки, фонограммы и др.), иные документы (справки, акт ревизии, история болезни и т. п.). Предъявляя доказательство, в содержании вопроса необходимо назвать его, указать индивидуализирующие доказательство признаки (например: «Нож, обнаруженный при обыске у Петрова...»), а также признаки, в связи с которыми задается вопрос. При этом кратко излагается содержание документа. Некоторые отрывки документа, на которые обращается особое внимание допрашиваемого, лучше привести дословно. Записывая вопрос, можно указать, если дело подшито и пронумеровано, на каком листе дела, в каком томе находятся доказательства. Отсутствие сведений о листах дела и его томе не повлечет сомнений в подлинности предъявлявшихся материалов, если они достаточно индивидуализированы путем их описания в содержании вопроса. Предъявляя доказательства и, в частности, оглашая протоколы допросов, необходимо до записи вопроса обязательно изложить в протоколе показания допрашиваемого, относящиеся к содержанию предъявленного доказательства. В противном случае вопрос может оказаться наводящим, т. е. ориентировать допрашиваемого на сообщение определенных данных, относительно которых допрашиваемый еще не давал показаний. Приведем пример. В протоколе допроса зафиксирован вопрос: «Вам предъявляется протокол допроса свидетеля Матвеева от 17 ноября с. г., из которого усматривается, что он видел вас 14 октября в кинотеатре «Весна». Что вы можете сказать по поводу показаний свидетеля?» При отсутствии в тексте протокола до записи этого вопроса показаний допрашиваемого относительно его местопребывания 14 октября вопрос следователя надо оценивать как наводящий, если не будет установлено, что во время устного допроса да постановки зафиксированного вопроса следователь фактически выяснил, где был допрашиваемый 14 октября. Желательно записать вопрос, ответ на который поясняет использованные допрашиваемым и записанные в протоколе диалектные, жаргонные, профессиональные слова и выражения, отражающие существенные для дела обстоятельства. Если в ходе допроса выясняются противоречия между записанными показаниями лица, то необходимо зафиксировать вопрос, направленный на устранение этих противоречий. По этой же причине записывается вопрос, если допрашиваемый изменил ранее данные им показания, объяснения. Вопрос формулируется в письменной форме, если необходимо суммировать, подвести итог показаниям допрашиваемого, относящимся к определенным фактам. Некоторые лица во время устного допроса пытаются уклониться от прямых и четких ответов на вопрос, дают многословные, неопределенные ответы. Письменные вопросы дисциплинируют такого допрашиваемого, затрудняют дачу неконкретных ответов. По различным мотивам, например в связи с причинами морального характера, лицо может отказаться сообщить определенные сведения. Чтобы из протокола было ясно видно, какие сведения лицо не пожелало сообщить, необходимо зафиксировать соответствующий вопрос. Излагая в форме свободного рассказа известные ему обстоятельства, не каждый допрашиваемый может дать развернутые показания, некоторые лица ограничиваются краткими высказываниями. Записав в протоколе краткий свободный рассказ допрашиваемого, целесообразно зафиксировать поставленные ему вопросы и полученные ответы. Если же показания лица, плохо владеющего разговорной речью, будут изложены в непрерывной повествовательной форме, то эти показания будут явно не соответствовать ходу допроса. Иногда в протоколе необходимо выделить, подчеркнуть письменным вопросом отдельные, существенные для дела обстоятельства. С этой же целью записываются также вопросы, характеризующие отношение лица к определенным фактам, о которых он дает показания, например: «Настаиваете ли вы на своих показаниях?..», «Твердо ли вы помните?..», «Твердо ли вы уверены в том, что?..» Вопрос может быть поставлен и записан с целью проверки, правильно ли понимает допрашиваемый записанные показания. Вопрос желательно зафиксировать и в тех случаях, когда следователь сомневается в добросовестности допрашиваемого, могущего впоследствии заявить, что его показания записаны неточно, непонятно и т. п. Целесообразна письменная формулировка вопросов, направленных на предупреждение возможных ложных показаний относительно установленных фактов. Например, при допросе заведующего магазином, получавшего на базе неучтенные товары, излишки которых обнаружены контрольно-выборочным сличением, желательно зафиксировать вопросы, которые могут затруднить ложные объяснения результатов контрольного сличения. Допрашиваемому могут быть поставлены вопросы относительно того, не допускались ли приписки товаров в инвентаризационных описях, правильно ли были записаны товары в описях, не получал ли допрашиваемый товары, которые не значились в накладных, не получал ли он в связи с ошибками, допущенными представителями поставщика, излишние товары, которые не были оприходованы, не создавались ли излишки товаров самим допрашиваемым. После этого может быть зафиксирован вопрос о том, чем объясняет допрашиваемый результаты контрольно-выборочного сличения. Если следователь считает преждевременным акцентировать внимание допрашиваемого на определенных обстоятельствах, то вопросы, направленные на их выяснение, можно не записывать. При допросе лиц, которые после уличения их в заведомой ложности показаний заявляют, что они говорили не так, как их понял следователь, неточно выразились и т. п., положительные результаты может дать фиксация каждого вопроса и ответа, сопровождаемого подписью допрашиваемого. Вопросы могут фиксироваться не только в протоколах допроса и очной ставки, но и в протоколах предъявления для опознания, следственного эксперимента, проверки показаний на месте, воспроизведения обстановки и обстоятельств события. Так, в протоколе предъявления для опознания лица можно записать вопросы, направленные на выяснение признаков, по которым опознающий узнал опознаваемого; например: «Свидетель Давыдов, уточните признаки внешности, по которым вы узнали среди предъявленных лиц гражданина, сидящего справа?», «Какие изменения внешности опознанного вами гражданина произошли с того момента, когда вы видели его?» При наличии оснований целесообразно поставить и зафиксировать в протоколе вопрос опознанному о том, узнает ли он опознающего. В отдельных случаях сведения о том, что задавался вопрос, можно отразить в показаниях допрашиваемых или в утвердительном высказывании, исходящем от следователя; например: «Почему я отказался встретиться с ним, не знаю», «Допрашиваемые на очной ставке отказались задавать друг другу вопросы», «На вопрос, почему я приезжал к Ханину не один, а со своим другом, я ответить затрудняюсь». Чтобы вопрос был ясным и понятным, необходимо сформулировать его так, чтобы он относился к немногим фактам, о которых требуется информация. Лучше, если вопрос относится к одному факту. Не способствует ясности вопроса объединение в нем ряда вопросов, касающихся различных обстоятельств. Например: «Какие вещи вы давали Рынкевичу, с какой целью, когда, в каком количестве, откуда их брали, по каким ценам с вами рассчитывался за эти вещи Рынкевич?» В этом примере один вопросительный знак объединяет шесть вопросов. Вопрос громоздкий, его восприятие на слух затруднено. Следовало расчленить его на несколько вопросов, например на три. Не рекомендуется объединять вопросы в случаях, когда ответ на последующий вопрос зависит от того, какие были предыдущие •ответы. Например: «Скажите, Яковицкий, распивали ли вы спиртные напитки в столовой д. Старинки, кто принимал участие в их распитии, участвовал ли в выпивке Груздев?» В приведенном вопросительном предложении отрицательный ответ на первую часть вопроса снимает остальные вопросы. Подобные комбинированные вопросы нередко имеют явный или скрытый наводящий подтекст. Например: «Брала ли Серова продукты из магазина и рассчитывалась ли за них?» Здесь вторая часть вопроса внушает положительный ответ на его первую часть. Если следователь по каким-либо причинам хотел объединить указанные два вопроса, следовало записать их, например, так: «Брала ли Серова продукты из магазина, а если брала, то рассчитывалась ли за них?» В вопросе не должна содержаться информация о фактах относительно кояФрых не получены показания до постановки вопроса. Например, в вопросе «Пили ли вы с Лесуном спиртные напитки, а если пили, то находилась ли водка у вас в доме или вы принесли ее с собой?» помимо наводящей его окраски указывается на то, что допрашиваемый и Лесун пили водку, хотя, судя по содержанию вопроса, следователю неизвестно, распивали ли указанные лица спиртные напитки и какие именно. На допросе, в ходе очной ставки лицо, отвечающее в устной речи на вопрос, учитывает его содержание, поэтому ответ нередко можно понять только исходя из содержания вопроса. Устным ответам, как и другим видам разговорного диалога, свойственны краткость, отрывистость, свернутость речи. Эти черты естественны и закономерны не только для обыденной речи, но также свойственны допросу и другим следственным действиям. Во избежание неоднозначности ответа необходимо путем постановки дополнительных вопросов получить развернутый ответ, хотя отчасти он может включать в себя содержание вопроса и казаться излишним повтором. Так, в приведенном ниже примере ответы записаны нечетко, в них преобладают элементы устной речи: Вопрос: «Приходилось ли вам видеть, как Пашкова поздно вечером или ночью заходила в магазин?» Ответ: «Нет, этого не видела». Вопрос: «Бывали ли случаи, когда Пашкова выносила из магазина товары?» Ответ: «Такие случаи бывали». Вопрос: «Известны ли вам случаи, когда Пашкова рассчитывалась за полученные на складе товары деньгами или принимала их без накладной?» Ответ: «При мне таких случаев не было». Вопрос: «Вела ли Пашкова во время работы в магазине черновые записи?» Ответ: Нет. Но во время инвентаризации все мы подбивали постраничные итоги». Если опустить в этом примере вопросы, а прочитать лишь ответы, то вряд ли можно понять, о чем показала допрашиваемая, ибо основную нагрузку несут здесь вопросы. В протоколе допроса, очной ставки и в других протоколах ответы необходимо фиксировать так, чтобы их содержание было ясно и понятно без ознакомления с соответствующими им вопросами; например: Вопрос: «Бывали ли случаи, когда Пашкова выносила из магазина товары?» Ответ: «Случаи, когда Пашкова выносила из магазина товары, бывали». На полноту ответов, фиксируемых в протоколе очной ставки, не должно влиять то обстоятельство, что допрашиваемый полностью подтвердил показания другого участника очной ставки, которые подробно записаны в протоколе. Недостаточно, напри-, мер, записать в протоколе: «Прослушанные мною показания Мухина я полностью подтверждаю, добавить к ним ничего не могу, вопросов к Мухину не имею». Помимо этой записи в протоколе следовало полностью изложить показания допрашиваемого — даже и в том случае, если бы они по своей речевой форме полностью совпадали с показаниями другого участника очной ставки. Зафиксированные в протоколе вопросы и ответы, как правило, должны совпадать по своему содержанию и объему. В ответе можно изложить сведения, выходящие за пределы вопроса, если они связаны с ним и тактически оправданы; например: Вопрос: «Был ли такой случай, когда вы выносили из столовой сумку и из нее посыпались продукты?» Ответ: «Случаев, чтобы я выносила сумку с продуктами из столовой, а тем более чтобы продукты посыпались из сумки, не было, а Королева пусть расскажет, как она своей матери набила полную сумку продуктов и за это никак не рассчиталась». Если необходимо показать взаимосвязь серии вопросов и ответов, можно в каждом очередном вопросе использовать содержание, некоторые слова и выражения предыдущих ответов; например: Вопрос: «Может ли попадать вода из подвала в дренажные трубы и ливневую канализацию?» Ответ: «Да, безусловно, вода из подвала может попадать в дренажные трубы и в ливневку». Вопрос: «Какие меры были приняты для того, чтобы вода из подвала общежития не попадала в ливневку?» Не отличаются ясностью и понятностью неконкретные вопросы, например: «Что скажете вы, гражданин Коврижных?», «Так ли это?», «Правильно ли говорит Кустов?» Неконкретны также вопросы, при постановке которых делаются ссылки на фактические обстоятельства, отсутствующие в материалах дела; например: «Подтверждаете ли вы показания Рыбакова, которые сейчас услышали от него?», «Согласны ли вы с показаниями, которые сейчас дал Макаров?» Любой ответ на подобные вопросы может оказаться неоднозначным, ибо .в вопросе делается ссылка на устные показания, при этом неизвестно, в какой степени устные показания соответствуют письменным. Записанные вопросы, как правило, должны быть стилистически нейтральными. Исключение составляют случаи, когда в целях установления речевого контакта и взаимопонимания при постановке фиксируемых вопросов следователь использует диалектные, разговорно-обиходные, профессионально-жаргонные слова и выражения или же, задавая вопрос, пользуется словами, фразами, имевшимися в речи самого допрашиваемого или других, известных ему лиц; например: «Подтверждаете ли вы показания Кравченко о том, что вы научили его «пропускать бестоварные накладные по отчету», т. е. включать подобные накладные в товарно-денежные отчеты?» В связи с тем, что содержание устного вопроса отчасти оформляется интонацией, перенося его в протокол, надо учесть, как он будет звучать в письменной речи. Так, «не звучит» такой вопрос, записанный в протоколе очной ставки: «Мастер Павлов дал вам задание работать на гильотинных ножницах?» Этот вопрос напоминает утвердительное предложение. Следовало бы сформулировать вопрос, например, так: «Дал ли вам мастер Павлов задание?..» § 4. Тактические приемы протоколирования В соответствии со ст. 166 УПК РФ показания могут фиксироваться либо в ходе следственного действия, либо непосредственно после его окончания. Решение о том, в каком порядке протоколировать показания, принимается с учетом сведений о личности подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, их поведения на допросе, предполагаемого содержания и объема показаний. При допросе лиц, чья добросовестность не вызывает сомнений, а показания небольшие по объему и несложные по содержанию, показания записываются после того, как они будут выслушаны. Если показания содержат много сведений, запоминание которых затруднено, они фиксируются по частям. Одновременная с допросом запись показаний, как правило, мешает следователю, занятому процессом письма, полностью сосредоточить свое внимание на предмете допроса. Кроме того, письменное слово, которое включается в процессе общения с допрашиваемым, может внести в него момент отчуждения, излишней официальности. Не успевая записывать показания, следователь вынужден неоднократно прерывать рассказ лица. Однако в случаях, когда допрашиваемый по-своему легкомыслию или проявляя показное безразличие, несерьезно относится к тому, что он говорит, желательно, сообщив лицу, что показания будут сразу же фиксироваться в протоколе, записывать их по ходу допроса. Такой порядок записи нередко дисциплинирует допрашиваемого. В отличие от допроса, показания, данные на очной ставке, обычно протоколируются в ходе ее проведения, за исключением тех случаев, когда очная ставка проводится для разрешения одного спорного обстоятельства и нет оснований для предположения о том, что в ходе очной ставки ее участники изменят данные ими устные показания .. Среди приемов изложения показаний условно можно выделить линейный, прерывистый и концентрический. Линейный способ изложения показаний предполагает последовательное развертывание сведений о фактах с учетом их связи между собой. Например, в протоколе допроса материально-ответственного лица вначале приводятся факты обнаружения излишков товаров в магазине, затем описываются хозяйственные и другие операции, в процессе которых они создавались, способы их создания. Использование прерывистого способа предполагает пропуски отдельных фрагментов, нарушение взаимосвязи между частями показаний. Так, в протоколе очной ставки могут быть зафиксированы показания допрошенных лиц по отдельным обстоятельствам, которые не имеют между собой непосредственной связи. Концентрический способ изложения выражается в возвращении «с различных сторон» к одним и тем же обстоятельствам. Например, если центральным вопросом в записываемых показаниях материально-ответственного лица является сокрытие им недостачи ценностей, то показания о порядке проведения инвентаризации, о порядке получения и отпуска товаров, сдачи выручки ориентированы на выяснение указанного главного вопроса. В одном и том же протоколе показания могут излагаться в линейной, прерывистой и концентрической последовательности. Дав правдивые показания, допрошенное лицо может по различным причинам изменить их в ходе дальнейшего судопроизводства. Судебная практика показывает, что недобросовестные лица обычно приводят такие ложные доводы, объясняющие изменение ранее данных ими правдивых показаний: 1) следователь неправильно или неточно записал показания в протоколе, на что допрашиваемый якобы не обратил внимания следователя, не желая по этому поводу вступать с ним в конфликт; допрашиваемый не придал значения записанному, считая неверно записанные показания несущественными или не относящимися к делу, не заметил неточность (неправильность) записанного в протоколе, не понял смысла записанного, не ознакомился полностью или частично с протоколом в связи с тем якобы, что поверил следователю, торопился, плохо себя чувствовал, из-за плохого почерка следователя; 2) записано так, как говорил допрашиваемый, но показания не соответствуют действительности. При этом даются различные объяснения: — приводятся факторы психологического, физиологического, лингвистического характера: усталость, болезнь, волнение, стыдливость, опьянение, неточность словесного выражения своих мыслей и т. д.; — делаются заявления о воздействии следователя и других работников правоохранительных органов: применение физического насилия, угрозы, уговоры, обещания различных благ и другие незаконные приемы; — вспоминаются обстоятельства, которые допрашиваемый якобы запамятовал во время предыдущих допросов или дал о них неточные показания; — дополняются ранее данные показания о фактах, какими следователь якобы не интересовался; — делаются ссылки на получение записанных в протоколе фактических данных из самых различных источников, например, из оглашенных следователем протоколов и других предъявленных доказательств, из наводящих вопросов следователя, из сообщений оперативных работников милиции и т. д. Чтобы затруднить допрошенному лицу приведение различных заведомо ложных доводов, объясняющих причины изменения показаний, могут быть использованы следующие специальные приемы протоколирования. Детализация показаний. Детализируются как существенные для дела сведения о фактах, так и обстоятельства, предшествующие, сопутствующие этим фактам, следующие за ними. Конкретизируются данные, характеризующие процесс восприятия, запоминания, переработки, воспроизведения фактических обстоятельств дела. Например, важно не только выяснить у потерпевшего, что разбойное нападение совершено на него в 22 часа, но и отметить в протоколе те «временные вехи», «точки отсчета», использование которых позволило потерпевшему относительно точно назвать время разбойного нападения. Если припоминание фактов сделано в связи с чем-то (воспоминание по ассоциации), то на это также следует указать в протоколе. Детализация иных сведений. Дополнительной гарантией подлинности протокола, которая затрудняет дачу ложных объяснений о причинах изменения показаний, является детализация сведений об использовании лицом своих процессуальных прав. Обычно протокол заканчивается записью о том, что лицо ознакомилось с его содержанием и подтверждает его правильность. Кроме этой записи, в протоколе целесообразно отметить, что содержание записанных показаний и поставленных следователем вопросов допрошенному лицу понятно. Исходя из обстоятельств допроса, в протоколе можно указать на то, сколько времени знакомился допрашиваемый с протоколом, сколько листов протокола он прочитал. При допросе больного, помимо получения справки о состоянии его здоровья, целесообразно записать со слов допрашиваемого данные о его самочувствии, о том, понимает ли он, ясно ли осознает содержание записанного в протоколе. Кроме записи о том, Имеются ли у лица замечания по поводу содержания протокола, желательно сделать отметку о наличии у «его замечаний по поводу порядка допроса. Если имеются основания для предположения, что, изменив предыдущие показания, лицо укажет на получение лм информации от следователя в процессе предъявления следователем доказательств и постановки вопросов, в протоколе можно отметить, что доказательства допрашиваемому не предъявлялись, а все заданные ему вопросы зафиксированы в протоколе. В протоколе очной ставки необходимо сделать запись о том, что допрашиваемые не пожелали задавать друг другу вопросы, поставленные вопросы надо зафиксировать по возможности дословно. Выделение, подчеркивание сообщений. Выделить, подчеркнуть сообщение в протокольном тексте можно различными способами: 1) с помощью некоторых частей речи, слов: «именно», «да же», «исключительно», «единственно», «лишь» и т. д., например: «Именно Петров ударил меня первым»; 2) использованием синонимов, которые, находясь в одном ряду, усиливают мысль, передают ее оттенки; например: «Сорочка на нем была изгрязнена, выпачкана грязью»; 3) повторением отдельных слов, предложений; например: «Таких случаев, чтобы я получала на базе товары, которые не значились в накладной, не <было. Никогда не было случаев, чтобы я получала «а базе вместо мужских трусов куртки ватные»; 4) повторением в различной форме одного и того же по смыслу высказывания; например: «Эти товары «пошли красным», потому что мы, наверное, допустили ошибку во время снятия их остатков или же бухгалтерией на мой подотчет неправильно занесены товары, т. е.. превышение максимально возможного остатка товаров на дату проведения инвентаризации по сравнению с их фактическим остатком я объясняю возможным ошибочным увеличением их фактических остатков или уменьшением учетных остатков на дату проведения инвентаризации»; 5) противопоставлением высказываний; например: «Я — не пьяница, есть деньги — выпью, нет денег — не пью». Прием противопоставления можно использовать и при уточнении показаний, что подчеркивает правильность определенной записи; например: «Ознакомившись с протоколом, уточняю, ко мне первым подошел не парень с портфелем, как это записано в протоколе, а мужчина в коричневом плаще»; 6) использованием в фиксируемых вопросах слов, словосочетаний или смысла ответов, полученных на предыдущие вопросы, например: «Ответ: «В то время вся техника была брошена на уборку урожая, мы старались предотвратить больший вред». Вопрос: «Если бы произошел падеж скота, был бы это больший или меньший вред по сравнению с возможными потерями зерна при уборке урожая?»; 7) использованием в показаниях одного из участников одной ставки содержания показаний другого допрашиваемого; например: «Я слышал показания Лукина о том, что мы не проверяли, сколько было мешков с мукой в подсобном помещении магазина, его показания об этом я полностью поддерживаю. Действительно, мы не подсчитывали количество мешков с мукой, находившихся в подсобном помещении»; 8) указанием на подтверждение ранее данных показаний по поводу каких-то фактов. Рассматривая прием подчеркивания, выделения сообщений, следует отметить один из недостатков протоколирования, состоящий в том, что некоторые следователи, допрашивая повторно по одним и тем же обстоятельствам обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, стремятся записывать повторные показания почти в такой же речевой форме, что и предыдущие показания, считая, что запись в такой форме убеждает в подлинности, достоверности показаний. Между тем, если исключить случаи, когда допрашиваемый умышленно повторяет в своих показаниях слово в слово то, что он рассказывал ранее, его показания при повторном допросе (их лексика, синтаксис) все же -будут отличаться от первоначальных. Поэтому при повторных допросах, а также при допросах лиц, уже дававших письменные объяснения, необходимо записывать их сообщения по возможности так, как эти люди говорят. Повторение лицом одних и тех же сведений в различной речевой форме может свидетельствовать о том, что показания «не заучены», а даются свободно. И наоборот, почти дословное повторение одних и тех же по смыслу сведений должно настораживать следователя, а в последующем — других участников процесса, которые будут знакомиться с протоколами. При этом неизбежно возникают такие вопросы: или допрашиваемый специально подготовился к допросу с определенной целью, или он чувствовал себя скованно, считал, например, что изменение словесной формы первоначальных показаний (объяснений) может поколебать доверие к его показаниям, или он подвергся речевому внушению на предшествующих допросах, или имеются другие, требующие проверки и оценки причины подобной «дословности». Концентрированное изложение показаний. Наиболее простым способом концентрации существенных для дела фактических данных является их изложение в одном месте. Типичным случаем оправданной концентрации изложения будет запись в начале протокола допроса обвиняемого его кратких показаний о том, что обвинение ему понятно и что он признает себя виновным в совершении таких-то действий. После этого показания фиксируются в развернутом виде. Если лицо после предъявления ему обвинения не признает себя виновным, но следователь предполагает, что в процессе допроса обвиняемый изменит свою позицию, то указанный прием фиксации использовать нецелесообразно, ибо фиксация первоначальной позиции допрашиваемого может служить препятствием для ее изменения. Прием концентрации фактических данных может состоять в том, что показания в полном их объеме записываются в сжатой форме, а после удостоверения их правильности следователь вновь возвращается к ним и со слов лица дополняет и уточняет изложенные показания. Сжатым может быть и зафиксированный ответ на вопрос, в последующем ответ конкретизируется. Так, в протоколе очной ставки можно вначале кратко записать ответ на вопрос; например: «Прослушанные показания Петрова полностью подтверждаю». После того как допрашиваемый подпишет ответ, ему ставятся другие вопросы, направленные на конкретизацию показаний. Концентрированно записать существенные показания можно в форме вывода, начав изложение, например, со слов: «Таким образом», «Итак», «Следовательно», «Еще раз хочу подчеркнуть» и т. п. Более сложный способ концентрации, сгущения фактических данных состоит в том, что весь протокольный текст или большая его часть, «работает» на одно или несколько важных сообщений лица. Так, если в показаниях свидетеля наиболее существенным является сообщение о том, что накануне драки он видел у подозреваемого перочинный нож, то, протоколируя показания, необходимо «привязывать» все другие сообщения к этому факту. «Рассеивание» фактических данных.. Исходя из тактических соображений, не всегда целесообразно концентрированное изложение фактических данных. Иногда заинтересованное в деле лицо сообщает существенные для дела сведения о фактах, четко не сознавая связь этих фактов с доказываемыми по делу обстоятельствами. Если есть опасение, что лицо, дающее показания, уяснив эту связь, может отказаться от правдивых показаний, то при составлении протокола не следует подчеркивать, оттенять их. После удостоверения допрашиваемым правильности содержания протокола ему следует поставить дополнительные вопросы по поводу обстоятельств, на которых следователь ранее не акцентировал внимание допрашиваемого. По причинам тактического характера названный прием используется при фиксации вопросов и ответов, между содержанием которых не было явной логической связи. Описание, сравнение, указание, различение, установление сходства, характеристика, объяснение. Названные приемы, которые описаны в предыдущих разделах работы, используются также при фиксации показаний, полученных как от добросовестных, так и предположительно от недобросовестных лиц. Например, лицу, дающему показания, может быть предложено: сравнить признаки объектов, событий с теми, которые хорошо известны и лицу, и следователю (например, с продолжительностью урока, лекции, с известным расстоянием до какого-либо объекта); сравнить их с демонстрируемыми объектами, явлениями (например, с цветом образца ткани, с ростом допрашиваемого, с длиной линейки); сравнить свое толкование слова, термина с толкованием его в справочнике, толковом словаре; найти синоним слова, истолковать его в контексте предложения; назвать словами демонстрируемые объекты или выбрать предмет, соответствующий словесному описанию (например, указать на лопате или на ее рисунке ту часть, которую допрашиваемый называет наконечником, выбрать из справочника «Словесный портрет» А.А. Топоркова форму лба, описанного в показаниях); пояснить сказанное на макете, фотоснимке, плане и т. п. Названные действия лица, выполненные по предложению следователя или по инициативе лица, дающего показания, следует отразить в протоколе, ибо для оценки показания необходимо представлять процесс их получения. Формулирование темы сообщения. Чтобы текст протокола легче воспринимался, переходя к изложению очередных, не связанных с предшествующими фактов, целесообразно сформулировать тему сообщения; например: «По вопросу о порядке приемки и отпуска товаров поясняю следующее...», «Списание товаров на порчу, бой и другие потери производилось в таком порядке...» Установление связи между частями текста. Направленности восприятия текста протокола способствует наличие связи между предыдущими и последующими его фрагментами. При этом имеют значение не только логические связи между ними, но также использование в качестве стилистических средств слов и словосочетаний, предложений, устанавливающих эти связи. С указанной целью в тексте используются, например, такие сочетания слов: «Как я уже сказал раньше...», «Гражданин, которого я описал ранее...», «Кроме этого...» и т. п. Словосочетания, предложения, служащие для связи частей текста, обычно не содержат новой информации, но они необходимы, чтобы сделать текст протокола более доходчивым. Членение фактических данных. Чтобы протокол был понятным и ясным, сложные по смыслу высказывания можно расчленить на Отдельные части. Так, если обвиняемый виновным себя признал частично, то отдельно могут быть изложены его показания, доводы, свидетельствующие о признании им вины, и показания, в которых он не подтверждает свою виновность. Отделение сведений о фактах от результатов оценки этих фактов. Точность фиксации предполагает четкое разграничение в тексте протокола фактических обстоятельств от их оценки. Например: «Рыдлев стоял с ножом в руке, а парни обступили его. Правда, ножа в руке Рыдлева я не видел, так как я близорукий, но его поза, а также поведение парней, опасливо заходивших ему за спину, все это говорило, что в руке Рыдлева был нож. Как я уже сказал, самого ножа я не видел, поэтому признаков его описать не могу; в какой, правой или левой, руке Рыдлев мог держать нож, не знаю, но правая его рука была приподнята на уровне груди». В этом примере факты отграничены от их оценки. Не противоречит точности протоколирования отражение в протоколе суждений допрашиваемых, основанных на их опыте, знании языка и правил его употребления; например: «Замок был неисправный, потому что имевшимся к нему ключом я не смог открыть замок», «Он был среднего роста, по ухо мне». § 5. Удостоверение протокола Процесс составления протокола заканчивается после того, как участники следственного действия своими подписями удостоверят правильность его содержания. Протоколы следственных действий читаются их участниками или оглашаются им. Прочитать протокол необходимо так, чтобы его содержание было ясным и понятным при его восприятии на слух. Не способствует осмысливанию текста его оглашение монотонным голосом, а также быстрое чтение. При оглашении протокола в соответствующих его местах делаются грамматические, логические, психологические паузы, отдельные слова и словосочетания выделяются посредством логических ударений. Грамматические паузы соответствуют определенным знакам препинания, которые А. П. Чехов называл «нотами при чтении». Относительно длительные паузы делаются между предложениями. Обычно паузу используют перед запятой, при этом повышается голос на предшествующем запятой ударном слове. К выразительным средствам речи относится логическая пауза. Такие паузы делаются между словами, сочетаниями слов, составляющих смысловую группу. Во многих случаях логические и грамматические паузы совпадают. Психологическая пауза делается по усмотрению читающего для выделения важных, по его мнению, слов, словосочетаний. С помощью логического ударения обращается внимание на мысль, выраженную словом, группой слов, предложением. Смысловая сторона текста оттеняется также интонацией. Слово, группу слов можно выделить путем повышения или понижения голоса на выделяемом ударением слове, путем замедления темпа речи при произнесении наиболее важных по смыслу слов и словосочетаний. Протокол допроса желательно дать для прочтения самому допрашиваемому. Находясь в состоянии эмоционального напряжения, допрашиваемый может неправильно, с трудом воспринимать написанное, затратить на ознакомление с протоколом больше времени, чем ему понадобилось бы в обыденной обстановке. Не надо торопить его, своим поведением показывать, что допрашиваемый «засиделся». Независимо от того, кем прочитан протокол, лучше предложить сделать удостоверительную запись в протоколе допрошенному лицу. В протоколе необходимо указать, имеются ли у допрошенного лица дополнения, поправки и другие замечания по поводу содержания протокола. Например: «Протокол мною прочитан, мои показания и вопросы следователя записаны правильно, замечаний по поводу содержания протокола и порядка допроса не имеется». Если есть замечания по поводу ошибочных записей следователя, то не следует маскировать причину допущенной ошибки, утверждая, что ее сделал допрашиваемый в своих устных показаниях. Приведем примеры: «Ознакомившись с протоколом, хочу уточнить свои показания: Щукин не ударил, а толкнул парня в грудь»; «Ознакомившись с протоколом, уточняю ошибочную запись. Я говорил, что Щукин толкнул парня в грудь, а не ударил его, как записано в протоколе». Некоторые следователи еще до оглашения протокола пишут в конце текста, что «протокол прочитан вслух следователем, записано правильно», и подобную удостоверительную запись оглашают участникам следственного действия. Такая, заранее написанная фраза не дает экономии времени, но вместе с тем может оказать внушающее воздействие на некоторых лиц, подписывающих протокол. Процессуальный закон содержит указание на то, что протоколы допроса, очной ставки подписываются постранично. Другие протоколы также следовало бы удостоверять постранично подписями понятых, свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого. Удостоверение ими каждой страницы протокола повышает чувство ответственности за правильность записанного в нем, является одной из гарантий подлинности и достоверности протокола, ибо к моменту рассмотрения дела в суде участники следственного действия могут забыть некоторый фактические данные, например, цифровые записи в протоколе осмотра. Любая поправка текста, независимо от ее существенности, должна быть внесена в протокол. § 6. Изложение решений и требований следователя Решения следователя о производстве обыска, выемки, освидетельствования и ряда других следственных действий, о приобщении к делу предметов и документов в качестве вещественных доказательств, а также требования о производстве ревизий в связи с имеющимися в производстве уголовными делами выражаются в форме постановлений. В письменную форму облекаются требования следователя о предоставлении предметов и документов. Эти письменные акты на практике получили наименование служебных писем следователя. Письменные решения и требования являются важными юридическими фактами, порождающими правоотношения между следователем и должностными лицами, гражданами. Постановления, служебные письма следователя не только фиксируют его решения, требования, но и служат одной из гарантий законности и обоснованности действий следователя. При оценке допустимости доказательств, полученных в ходе процессуальных действий, принимается во внимание обоснованность письменных решений и требований, на основании которых были собраны доказательства. Каждое постановление состоит из вводной, описательно-мотивировочной и резолютивной частей. Такую же хотя и менее отчетливо выраженную структуру имеют и служебные письма. Текст постановления, служебного письма следователя излагается с помощью речевых средств официально-делового стиля, среди которых определенное место занимают устойчивые словосочетания (фразеологизмы) типа: «На основании изложенного...», «Имеются основания полагать...», «Из материалов дела усматривается...». Подобные типовые сочетания слов, отшлифованные речевой практикой юристов, хорошо передают часто повторяющиеся в документах суждения. Поэтому их замена синонимами стилистически не мотивирована, за исключением немногих архаизмов, таких, как: «при сем», «коим», «каковой», «означенный». Постановления, служебные письма должны соответствовать условию одностильности. Как чужеродные воспринимаются, например, слова из обиходно-разговорной речи в следующих отрывках: «В связи с расследованием уголовного дела прошу сообщить, разбирался ли на комиссии по делам несовершеннолетних учащийся ПТУ...», «Прошу выслать копию приговора на Леонова П. С, который был осужден Вашим судом...», «В связи с расследованием дела против Макарова...». Чтобы в письме, постановлении выразить мысль кратко и вместе с тем логично, нередко приходится прибегать к сложным предложениям. Сложные предложения хорошо передают логические связи между суждениями, однако при чрезмерном их усложнении мысль может потеряться среди нагромождения придаточных предложений, причастных и деепричастных оборотов. К тому же очень длинные предложения плохо воспринимаются как читающим, так и слушающим текст документа. Громоздкие предложения желательно, если это возможно, прочитать вслух — стилистические недостатки, неблагозвучные обороты станут более заметными. Нельзя не обратить внимания на такой, нередко встречающийся стилистический недостаток сложных предложений, как нарушение правил согласования. Это иногда придает высказыванию юмористический характер. Например: «Из показаний свидетелей Лыкова А. М. и Реброва Б. С, которые имеются в деле, усматривается...», что «Шербакина совершила кражу кошелька с деньгами из кармана пальто Мищенко В.С.., висевшего на вешалке в отделе...». Обычно в постановлении, письме следователя используется прямой порядок слов при построении сложного повествовательного предложения: подлежащее стоит перед сказуемым, определение — перед определяемым существительным, дополнение — после управляемого слова, обстоятельства времени, причины, цели обычно ставятся перед глаголом — сказуемым. Прибегать к нарушению такого порядка слов в предложении можно лишь в стилистически оправданных случаях, например, для того, чтобы акцентировать внимание на отдельных словах и словосочетаниях или же с целью установления смысловой связи предыдущего и последующего суждений: «Находясь в состоянии алкогольного опьянения, несовершеннолетний Титов А. Б. похитил из секции обуви Кировского универмага мужские сандалеты». В этом предложении стилистически, порядком слов подчеркнуто, что несовершеннолетний находился в нетрезвом состоянии. Существенное значение при членении документа на смысловые фрагменты имеет использование абзацев. Правильно сделанный абзац служит паузой, позволяющей оценить прочитанное (прослушанное), подготовиться к восприятию дальнейшего изложения. Абзац — это своеобразное название раздела. Неправильная расстановка абзацев затемняет текст, делает его более трудным для восприятия. С абзаца может начинаться тема отрывка, изложение отдельных фактических данных, эпизодов, перечень требований, принятых решений. В постановлении или служебном письме, как и в других следственных документах, необходимо четко выражать суждения правового характера, юридические термины и понятия. Наиболее часто юридическая неточность порождается привнесением в текст элементов разговорной речи. Например: «Прошу выслать материалы по мелкому хулиганству...», «Прошу также выслать все другие материалы на Суслова, так как он задерживался за пьянку», «Прошу освидетельствовать обвиняемую Васильеву А. 3. по ст. 179 УК РФ». В разговорной речи высказывания, подобные приведенным, встречаются довольно часто. Однако то, что иногда допустимо в разговорной речи, воспринимается как существенный стилистический недостаток в рассматриваемых официальных документах. Одной из часто встречающихся фраз, которой определяется процессуальный статус предмета, бывает: «Приобщить... к настоящему делу в качестве вещественного доказательства». Время от времени на журнальных страницах, отведенных для юмора, приводятся в качестве суждений, имеющих комический оттенок, решения следователей о приобщении к делу в качестве вещественных доказательств громоздких предметов, мебели и т. п. При этом приобщение предмета к делу не означает, что он обязательно физически прилагается к делу. В данном случае юридическое понятие «приобщить» не полностью совпадает со словарным значением этого слова, как не совпадают и некоторые другие термины, например: «выемка», «осмотр». Подобное расширение или сужение смысла словарных значений слов характерно для терминов и понятий различных специальных областей знания. Поэтому следует считать стилистически немотивированным отказ от употребления словосочетания «приобщить к делу в качестве вещественного доказательства» в случаях, когда такими доказательствами являются громоздкие предметы. Описательно-мотивировочную и резолютивную части текста следует выделять не только в постановлении, но и в требовании. Отсутствует четкость структурного оформления, например, в таком требовании: «В связи с расследованием уголовного дела, возбужденного против Белова И. Н., прошу выслать его производственную характеристику, которая необходима для приобщения к делу, а также справку о его среднемесячном заработке. Кроме этого, для приобщения к делу необходима надлежаще заверенная выписка из его трудовой книжки». Это письмо будет более четким, если выделить в нем основания, цель и характер требования, например: «В связи с расследованием уголовного дела, возбужденного по факту совершения преступления Беловым И. Н., прошу выслать для приобщения к делу следующие надлежаще заверенные документы: 1) производственную характеристику Белова И. Н., 2) справку о его среднемесячном заработке, 3) выписку из трудовой книжки Белова И. Н.». Конкретные требования, содержащиеся в служебном письме, желательно формулировать в его заключительной части и по возможности выделить каждое из них абзацем или нумерацией. В резолютивной части постановлений не следует формулировать решения о производстве тех действий, которые предусмотрены законом в качестве обязательных, независимо от характера процессуального действия, проводимого согласно вынесенному постановлению. Поэтому излишними являются такие формулировки: «О чем объявить под расписку в настоящем постановлении», «Наложить арест на имущество... за исключением предметов, необходимых для самого обвиняемого и лиц, находящихся на его иждивении». Перефразируя известную пословицу, можно сказать, что «по документу встречают». Что касается второй части пословицы, то она часто не реализуется, потому что общение следователя нередко ограничивается лишь направлением служебного письма и получением ответа. В следственной практике допускаются некоторые типичные ошибки при составлении рассматриваемых документов, в частности служебных писем. По-видимому, эти недостатки отчасти объясняются тем, что содержание и форма писем не регламентированы процессуальным законом. В связи с этим представляется целесообразным изложить некоторые рекомендации, относящиеся к соблюдению языковых и этикетных норм при составлении письменных требований. Подготавливая служебное письмо, необходимо правильно назвать учреждение, предприятие, организацию, должность и фамилию лица, которому адресовано требование. Ошибки, допущенные уже в начальной части письма, могут отрицательно повлиять на престиж документа и его автора. Учреждения, предприятия, организации могут наряду с полными иметь и сокращенные названия. Употребляются лишь общепринятые сокращения. Определения к сокращенным названиям согласуются с ведущим словом сокращения, например: председателю правления Щукинского РПС (районного потребительского союза). Если название состоит из букв и слогов (или усеченных слов), прописью пишутся только буквы (ВНИИстроймаш). Названия трестов, комбинатов, объединений, предприятий (независимо от того, сокращены они или нет) пишутся в кавычках и не склоняются, если впереди имеется соответствующее родовое понятие, например: директору совхоза «Молодежный», управляющему районным объединением «Сельхозтехника». Не следует прибегать к произвольным сокращениям, например, таким: «Г. врачу Городищенской психбольницы», «Председателю Даниловского райсуда». Кроме того, что произвольные сокращения могут быть непонятны, в них иногда просвечивает неуважительное отношение к тому учреждению, наименование которого сокращается неправильно. Если имеется сомнение в обоснованности сокращенного варианта названия, лучше проявить осторожность и употребить полное наименование предприятия, организации. Представляется нелишним напомнить, что в соответствии с требованиями, предъявляемыми к составлению документов, с прописной буквы, в частности, пишутся: а) первое слово в официальных названиях учреждений местного значения; б) первое слово в названиях научных учреждений и учебных заведений, например: Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности; в) первое слово в названиях промышленных и торговых предприятий, например: Харьковский тракторный завод, Первый московский часовой завод. Со строчной буквы пишутся: а) названия отделов, которые входят в состав главных управлений министерств или ведомств (отдел механизации Главного производственного управления); б) первое слово в наименованиях предприятий и хозяйственных организаций (магазин № 23, колхоз «Светлый путь»). Если в официально-деловой переписке предприятий, организаций, учреждений употребляется сокращенное их название, не являющееся широкоизвестным, то, по меньшей мере, первый раз название следует привести в документе полностью. Требование о предоставлении документов, предметов целесообразно адресовать конкретному лицу, указав его должность, фамилию. Нарушением языковых, а также этикетных норм являются произвольные сокращения в наименовании должности лица, руководимого им подразделения, ошибки в склонении фамилии адресата и названия хозяйственного или другого подразделения. Такие нарушения допущены, например, в следующих обращениях к адресату: «Нач. о/к з-да железобетонных изделий» (следовало: Начальнику отдела кадров...); «Гл. врачу» (следовало: «Главному врачу» или «Главврачу»). Описательно-мотивировочная часть письменного требования, как и постановления, по своему объему может быть различной. Из содержания письма должно быть ясно, для чего следователю необходимы соответствующие документы и предметы. Нельзя рассматривать в качестве достаточных оснований для определенного требования, например, такие мотивировки: «В связи с возникшей необходимостью прошу Вас...», «По встретившейся надобности прошу...», «В связи с расследованием уголовного дела прошу Вас...». Как правило, в описательно-мотивировочной части требования необходимо назвать характер дела, в связи с расследованием которого истребуется документ или предмет, фактические и юридические основания требования, например: «Из имеющегося в моем производстве уголовного дела по обвинению Лукьянова Степана Ивановича в хулиганских действиях и оказании сопротивления работникам милиции усматривается, что рабочий механического цеха завода Лукьянов С. И. нарушал трудовую дисциплину, за что неоднократно подвергался дисциплинарным взысканиям. В связи с изложенным, руководствуясь ч. 1 ст. 86 УПК РФ, прошу Вас выслать в прокуратуру заверенные копии всех приказов о применении к Лукьянову С. И. мер дисциплинарного воздействия». Мотивировка требования может быть менее конкретной лишь в случаях, когда подробное его обоснование нецелесообразно из соображений тактического или морального характера. Так, подробное обоснование требования о предоставлении характеристики потерпевшей по делу о половом преступлении может вызвать отрицательные моральные последствия. Конкретизация требований может быть выражена в различной речевой форме. При этом учитываются: должностное положение лица, которому они адресованы; характер предприятия, организации, учреждения; отношение соответствующего должностного лица к уголовному делу, его осведомленность о фактических обстоятельствах дела. В зависимости от указанных обстоятельств требование представить документ может иметь различную стилистическую окраску, например: 1) «Вам необходимо безотлагательно представить характеристику Петрова С. П.»; 2) «Прошу безотлагательно представить характеристику Петрова С. П.»; 3) «Прошу срочно представить характеристику Петрова С. П.»; 4) «Прошу Вас срочно представить характеристику Петрова С. П.»; 5) «Прошу Вас срочно направить в прокуратуру характеристику Петрова С. П.»; 6) 6) «Прошу Вас выслать характеристику Петрова С. П.». В приведенных примерах характер требования сформулирован с «убывающей силой». Выражая требование, нежелательно писать: «С исполнением прошу не задерживать», «Просьба с ответом не задерживать» и т. п. Такие просьбы говорят адресату, что следователь не уверен в получении своевременного ответа, что бывают и «задержки» с исполнением. Исходящее от следователя требование желательно формулировать от первого лица, на пример: «Необходимо выслать в мой адрес...», «Прошу сообщить...». В письме можно указать срок представления документа. Если нет уверенности в том, что требование будет выполнено в полном объеме, необходимо конкретизировать, какие обстоятельства должны учесть должностные лица при составлении документа и что именно отразить в нем. Так, истребуя характеристику из ЖЭК, можно указать, что в ней необходимо отразить: взаимоотношение обвиняемого с членами своей семьи, с соседями, участие в общественной жизни, отношение к сохранности жилого фонда, поведение в местах общего пользования, наличие жалоб и других материалов, относящихся к характеристике личности обвиняемого. Служебным письмам, в которых формулируются требования, следователи, как правило, не дают наименований. Однако, учитывая характер рассматриваемого процессуального действия, следовало бы вносить в заголовок письма его название. В качестве возможных вариантов предлагаются следующие наименования: «Требование о представлении документов, предметов» или «Требование о представлении документов, предметов (в порядке ч. 1 ст. 86 УПК РФ)». Указанные стандарты введены в действие приказом Генерального прокурора РФ от 28 декабря 1998 г. № 93 «О введении в действии Инструкции по делопроизводству в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации». Так, наименование должности пишется от начала левого поля строчными буквами (кроме заглавной); расшифровка фамилии пишется без скобок, при этом инициалы ставят перед фамилией; подпись располагается между наименованием должности и расшифровкой фамилии; в тексте документа лучше указывать цифрами число и год, а месяц называть словом; при подписании документа может использоваться цифровой способ указания даты (20.04.77). Документы, предметы могут быть не только истребованы, но также представлены гражданами по своей инициативе. Представление предметов, документов, могущих иметь значение вещественных доказательств, вполне укладывается в рамки существующих следственных действий — выемки и осмотра. Если гражданин по своей инициативе передает следователю не принадлежащий ему предмет и помимо воли владельца, то необходимо вынести постановление о производстве выемки и составить протокол выемки. В случаях, когда предмет принадлежит представившему его гражданину, производится осмотр предмета, о чем составляется соответствующий протокол. В заключение следует еще раз подчеркнуть, что литературно и юридически грамотное применение письменной речи следователем, повышая культуру уголовного судопроизводства, способствует эффективности расследования уголовных дел. |